– И хорошо бы сегодня, – озабоченно кивнул Ланс. – В Самайн я один её не удержу. Представляешь, что тут начнётся после полуночи?
Карэле вскочил с сундука и принялся ходить взад-вперёд, покусывая костяшку пальца.
– Ты понимаешь, что я никогда такого не делал?
– Допустим, – призрак кивнул. – Но ещё я отчего-то понимаю, что ты делал много другого…
– Жизнь заставила, – пожал плечами Карэле. – Почему-то к скромному провинциальному кондитеру так и липнут мистические истории…
– Особенно если он явился из другого мира, – согласился Ланс. – Нам с тобой сейчас просто нужен ритуал, который отменит предыдущий.
– Могу сварить кофе, – предложил Карэле.
– Как-то… не очень магически звучит.
– Чепуха! В моей джезве определённо больше магии, чем в жестяном детском ведёрке. Должно получиться.
– А она у тебя с собой?
– Естественно. Я не рассчитывал найти тут приличный кофе.
Ланс задумался, затем тряхнул головой и ударил прозрачным кулаком по ладони.
– Пойдёт!
– Но лучше, если всё произойдёт в полночь. Новый ритуал по определению слабее старого, и мне понадобится самый пик силы, чтобы они вышли равнозначными.
Призрак с сомнением покачал головой.
– Если успеешь до последнего удара часов. Дольше я не продержусь.
– Положись на меня, – Карэле двумя пальцами подхватил с сундука пыльный платок. – Мне нужно подготовиться, но к половине двенадцатого я буду здесь.
*
К ужину Карэле спустился с опозданием. Людус и его дочь уже сидели за столом: первый просматривал какие-то бумаги, вторая с грустью изучала свою тарелку. На тарелке лежала отбивная с гарниром из бобов, всем своим видом выражавшая: «Не ешь меня!»
Кондитер сел на свое место, попутно отметив, что его собственная отбивная вызывает ничуть не больше энтузиазма.
Две лампы старомодной конструкции отбрасывали шаткие тени на стены и унылую служанку, застывшую в углу. Тянуло горячим льняным маслом, и Карэле, отвыкший от этого запаха, слегка поморщился. О каменном масле, дающем ровный белый свет и ничем не пахнущем, здесь, похоже, ещё не слышали.
– Ну, чем порадуете, сударь? – спросил Октус Людус, откладывая бумаги в сторону.
Карэле поднял бокал вина, разглядывая его на просвет.
– О, особых радостей я вам не обещаю, – откликнулся он. – Ваш призрак показался мне весьма опасным, к тому же я подозреваю, что поблизости бродят ещё несколько. Вполне может оказаться, что уже слишком поздно что-то предпринимать. Вам следовало сразу же обратиться к специалисту.
– Неужели вы откажетесь? – воскликнул Людус, роняя нож и вилку на стол. Карэле с опаской понюхал вино, затем сделал небольшой глоток. Поразмыслив, он отнёс содержимое бокала к категории «сносно, если угощают в гостях».
– Увы, – меланхолично произнёс он наконец, – договор есть договор. Поскольку я связан нашим контрактом, придётся попытаться. Будьте готовы к худшему.
Нина, смотревшая на это представление широко распахнутыми глазами, закусила губу и опустила лицо к тарелке, усердно перепиливая отбивную пополам.
Карэле покачал бокал в длинных пальцах. Потрясённое лицо фабриканта то тонуло в тёмно-красных волнах, то выныривало из них, искажённое выпуклым хрусталём.
– Я надеюсь, что всё обойдётся, – выдавил, наконец, Людус. Карэле смиренно опустил веки.
В соседней комнате что-то протяжно скрипнуло. Служанка вздрогнула всем телом. Октус затравленно оглянулся.
Нина, пользуясь моментом, схватила половину отбивной и протянула под стол. Из-под скатерти высунулась белая крысиная морда, поймала еду острыми зубами и снова скрылась.
– Вот, слышите? – фабрикант обернулся к Карэле. – Там кресло-качалка… качается само по себе!
– Что ж, это ещё не самое страшное, – безмятежно отозвался тот. – Если сегодня мне не удастся изгнать призрака, вы поймёте, что я имею в виду.
Людус вытер пот со лба салфеткой, затем решительно встал и направился к двери в соседнюю комнату. Карэле резким движением вонзил вилку в свою отбивную и опустил её под стол, продолжая следить за хозяином всё с тем же скучающим выражением лица. Что-то клацнуло о металл, и вилка существенно полегчала. Карэле аккуратно положил её рядом с тарелкой.
Тем временем фабрикант, пройдя последние несколько шагов на цыпочках, подкрался к двери и резко её захлопнул. Скрип прекратился. Людус вернулся к столу и тяжело рухнул на свое место.
Нина подобрала с тарелки остатки бобов и встала.
– Спасибо. Папа, я могу идти к себе?