В той же «Повести временных лет» рассказывается о голоде, который разразился на Ростовской земле в 1071 году. Тогда и объявились два волхва, уверявшие людей, что знают тех, кто «обилье» (припасы) держит. С толпой оголодавших они по Волге двинулись по погостам, где собиралась княжеская дань и действительно хранились припасы. Там волхвы указывали на «лучших» (знатных) жен, обвиняя их в том, что одна прячет жито, другая — мед, третья — рыбу, четвертая — меха. Наивные слушатели приводили к волхвам своих жен, сестер и матерей, а волхвы, мороча людей, делали разрезы на спинах у несчастных женщин и «вынимали» из них то жито, то рыбу — так они расправлялись со знатными женами, а их имущество забирали себе.
Когда волхвы дошли до Белоозера, с ними было уже триста человек. Здесь с ними столкнулся княжеский воевода Янь Вышатич, который позже и рассказал летописцу об увиденном. Он собирал дань, и белозерцы поведали ему о том, что два кудесника уже убили многих жен на Волге и Шексне. Янь узнал, что волхвы — зависимые люди, смерды его князя, и потребовал их выдачи. Но толпа не желала выдавать своих предводителей. Воевода попытался расправиться с восставшими людьми силой оружия, но те отбились от Яня и его немногочисленных отроков и даже убили священника, который, видимо, пытался их образумить. Янь вынужден был обратиться к самим белозерцам, пригрозив им, что если они не помогут, то он с дружиной останется у них кормиться целый год. Угроза подействовала, и белозерцы схватили волхвов. Тут и началось судебное разбирательство, которое в конце концов превратилось в религиозный диспут — прения об истинной вере.
Воевода спросил, зачем волхвы убили столько людей. Те ответили, что они держали припасы, и обещали продемонстрировать это воеводе: вынуть из тел своих жертв жито или рыбу. Янь был начитанным христианином и обвинил волхвов во лжи, ведь человек сотворен Богом из праха земного, состоит из костей и кровяных жил, истинное знание о человеке доступно одному Богу. Волхвы же настаивали на том, что знают, как сотворен человек. «Как же?» — спросил Янь. «Бог мылся в бане и вспотел, — отвечали волхвы, — отерся ветошкой и бросил ее с небес на землю. Тогда заспорили Сатана с Богом, кому из ветошки сотворить человека, и сотворил Сатана человеческое тело, Бог же вложил в него душу. Вот почему после смерти тело попадает в землю, а душа идет к Богу».
Янь возмутился всеми этими бесовскими россказнями и спросил у волхвов, в какого бога они веруют, те же отвечали — Антихристу, что сидит в бездне. Тут Янь и произнес проповедь, чтобы образумить волхвов, ведь в бездне-преисподней сидит бес, а Бог восседает на своем небесном престоле. А тот, кого волхвы называют Антихристом, тоже был ангелом, но восстал против Бога и был низвергнут с небес в бездну. Он вновь восстанет против Бога, но тот сойдет на землю и окончательно скует Сатану и его слуг в преисподней. Ту же муку примут его слуги, а волхвы примут муку от воеводы ныне и после смерти в преисподней.
Расправа с волхвами. Миниатюра из Радзивиловской летописи. XV век.
Wikimedia Commons
Волхвы же упорствовали и утверждали: «Говорят нам боги: не можешь нам сделать ничего». Воевода же отвечал: «Лгут вам боги» — и велел бить их и повыдергать им бороды. Те не смирялись, и тогда Янь велел заткнуть им рты деревянными обрубками, самих же привязать к мачте ладьи и плыть к устью Шексны. Там он вновь вопросил волхвов, что говорят им боги, и те признались: «Боги молвят, что не быть нам живыми от тебя». Кудесники еще пытались уговорить воеводу отпустить их, обещая ему много добра и угрожая злом и печалью, если он их погубит. Но Янь отвечал, что хочет получить награду от Бога, и выдал волхвов тем, чьих матерей и сестер они погубили. Так свершилась кровная месть: убитых волхвов повесили на дубе, ночью же пришел медведь и пожрал их трупы.
Монах-летописец с торжеством заключает, что волхвы погибли по бесовскому наущению: другим они пророчествовали, собственной же гибели предвидеть не могли.
Этот летописный текст по-разному интерпретируется многими исследователями. Одни видят в нем восстание язычников против новой христианской религии и поддерживающей ее власти, но летописец нигде не называет волхвов язычниками — «погаными». Другие видят в восстании волхвов движение финно-угорских племен, не стерпевших гнета Русского государства. Для такого наблюдения есть определенные основания. Русский писатель П. И. Мельников-Печерский, повествуя о быте мордвы, указал на обычай, объясняющий загадочные манипуляции волхвов с «лучшими женами».