- Я должна объяснить вам, Алиса, что лорд Вортингтон, - это молодой человек, который признает только спортивный календарь и который занят лошадьми и атлетами больше, чем Люциан министрами и независимыми радикалами. Он никогда ничего не читает и не общается с людьми, читающими что-нибудь. Поэтому с ним не скучно разговаривать. Хотели бы вы поехать на аскортские скачки, Алиса?
Алиса ответила так, как, она чувствовала, ждет того Люциан, - что она никогда не была на скачках и не имеет вовсе желания быть на них.
- Вы измените свое мнение, когда на будущий год мы поедем с вами на Дерби, Алиса. Скачки интересуют всякого, чего нельзя сказать об опере или драматических спектаклях в Академии.
- Я была в Академии, - сказала Алиса, ездившая один раз со своим отцом в Лондон.
- А были ли вы в Национальной Галерее?
- Кажется, нет. Не помню.
- Любите ли вы вообще живопись?
- О, конечно.
- Вы убедитесь, Алиса, что скачки гораздо интереснее.
- Позвольте предостеречь вас, - обратился Люциан к Алисе, - что моей кузиной овладел странный каприз - разочаровывать всякого в искусстве, которому сама она страстно предана. И в литературе, без которой она жить не может.
- Милый Люциан, - возразила Лидия, - если когда-нибудь оборвется ваша политическая карьера и ваше честолюбие потерпит поражение, то попытайтесь жить всецело искусством и литературой. Если они дадут вам удовлетворение, то я соглашусь с вашим мнением, будто они могут служить опорой жизни. До этого же времени позвольте мне продолжать считать их простой приправой.
- Вы, по обыкновению, сердитесь, Лидия? - заметил Люциан.
- А вы, по обыкновению, делаете мне поучительные замечания, - с нескрываемой досадой ответила Лидия.
Они подошли к станции. Поезд уже был у платформы, на которой перед вагоном первого класса стояли двое молодых людей. Станционные служащие с любопытством рассматривали их. Один, лет двадцати пяти, большеголовый, низенького роста и элегантно одетый, был лорд Вортингтон. В другом, несмотря на его соломенную шляпу, желтый шарф вокруг шеи и модный темно-серый костюм, Лидия тотчас же узнала вчерашнего Гермеса. В новой одежде он был по-прежнему строен и, разговаривая с лордом, покачивался так легко на каблуках, будто сильное тело его не имело веса. Выражение лица говорило о спокойном довольствии собой и о добродушии. Но!.. Лидия почувствовала, что в этом дышащем здоровьем и силой молодом светлоглазом человеке скрыто для нее какое-то "но".
- Вот лорд Вортингтон, - указала она Алисе.
- Но его собеседник вряд ли может быть его больным приятелем, заметила Алиса.
- Нет, это именно тот молодой человек, что живет на вилле, - сказала Лидия. - Я знаю его в лицо.
- Однако он не производит впечатления человека с расстроенным здоровьем, - заметил Люциан, присматриваясь к незнакомцу.
В это время лорд Вортингтон вошел в вагон, и через открытую дверь донеслись до них его слова:
- Будьте осторожны и берегите себя, мой друг. Помните, что, если это продолжится секундой больше установленных пятнадцати минут, я теряю пятьсот фунтов.
Гермес обнял молодого лорда и, покровительственно потрепав его по плечу, произнес вполне чистым выговором, но голосом несколько более грубым и громким, чем говорят светские люди:
- Ваши деньги будут целы, как в банке, мой милый.
Алиса заключила, что молодой человек был близким приятелем лорда, и решила быть любезной с ним, если он будет ей представлен.
- Здравствуйте, лорд Вортингтон, - произнесла Лидия.
Молодой человек удивленно обернулся, поспешно вышел из вагона и в некотором замешательстве заговорил:
- Как поживаете, мисс Кэру? Прекрасная местность и прекрасная погода, не правда ли? Судя по вашему цветущему виду, это так.
- Благодарю за комплимент. Скажите, ваш друг, если я не ошибаюсь, мой арендатор?
Лорд с неудовольствием посмотрел на нее и ничего не ответил.
- Представьте его мне, пожалуйста. Мне хочется с ним познакомиться.
- Если вам угодно, - нерешительно пробормотал лорд.
- Разве вы что-нибудь имеете против этого? - удивилась Лидия.
- О, нет, - совсем растерявшись, возразил тот. - Если вы этого хотите...
Он бросил многозначительный и хитрый взгляд своему товарищу, стоявшему рядом и восхищенно смотревшему на Лидию.
- Мистер Кэшель Байрон - мисс Кэру.
Мистер Кэшель немного покраснел, снимая для учтивого поклона шляпу, но в общем держался как не слишком гордая, но высокопоставленная особа. Так как новый знакомец не обнаружил намерения начать разговор, Лидия предоставила лорду рассказывать о предстоящих скачках, а сама молча разглядывала мистера Байрона. Сдержанность и скрытность, необходимые в обществе людей, согнали с его лица выражение добродушия, и теперь в нем появилось что-то необычайное и почти страшное, от чего Лидию охватила нервная дрожь радостного и грустного предчувствия. То же впечатление скрытой и непонятной опасности охватило Люциана, но не доставило ему никакого удовольствия. Он был смущен этим знакомством более, чем мог смутиться близостью крупного дога с подозрительным характером. Лидия почувствовала, что мистер Байрон с первого взгляда невзлюбил ее двоюродного брата; он смотрел на него пристально и искоса, как бы смеривая его взглядом.
Волна нахлынувших на молодое общество чувств разбилась вдруг напоминанием кондуктора, что пора входить в вагоны. Отъезжающие обменялись рукопожатиями с остающимися, и лорд Вортингтон из окна своего купе прокричал Кэшелю Байрону:
- Помните, берегите себя.
Кэшель с неудовольствием, указывая глазами на мисс Кэру, ответил:
- Да, да. Будьте покойны, сэр.
Поезд отошел, и Кэшель остался на платформе один в обществе молодых девушек.
- Мы возвращаемся в парк, мистер Кэшель Байрон, - сказала ему Лидия.
- Мне туда же. Если позволите... - От смущения Кэшель не мог прибавить больше ни слова и перевел глаза на Алису, чтобы не встретиться взглядом с Лидией.
Часть пути они прошли молча. Алиса с подозрительностью вспоминала, что их спутник обратился к лорду Вортингтону с малоджентльменским выражением "сэр", а Лидия с удовольствием наблюдала его легкий шаг и стройную фигуру, стараясь разгадать причину смущения на его лице. Наконец он решился заговорить.
- Я видел вас вчера в парке и принял вас за привидение. Старый Меллиш, мой слуга, тоже заметил вас. Только отсюда я заключил, что вы были не бесплотным духом.