Народу на балке было по меньшей мере в два раза больше чем неделю назад, когда Матвею пришла впервые в голову мысль о демонстрации.
Мальчишки заводили внизу балки „волынку“. Взрослые еще только раскачивались и подстрекали горячащими репликами дразнившихся малышей.
Пробегая глазами по различным группам толпы, Матвей узнавал кое-где знакомых членов различных кружков.
Вот в одной стороне стоят уже явившиеся нахичеванские дубинщики знаменосцы, будто засмотревшись на драку, а в самом деле терпеливо ожидая сигнала к демонстрации. Вот в другом месте судачат возглавляемые Соколовым кузнецы. Здесь же и Качемов, который отбился с каким то товарищем и стоит на другом краю балки, грызя семячки. Попадаются члены сборного кружка табачников и петельщиков. Стоян, ближайший помощник Матвея в этом кружке, привел их без опоздания сюда.
А вот старые друзья Матвея! Айзман с обоими братьями Сабиниными в самом низу балки сводят и стравливают горячащихся кулачников мальчишек с таким увлечением, будто у них тоже чешутся руки, чтобы подраться.
Но похоже на то, что за кулачками наблюдают не только ждущие начала демонстрации рабочие, а также и полиция.
Матвей, осматривая балку, увидел вдруг в верхних рядах жандарма и двух полицейских.
На секунду ему сделалось холодно. Прошлый раз ни одним полицейским здесь не пахло. Неужели, несмотря на строгие предосторожности, полиция все-таки пронюхала что-нибудь? А ведь если есть жандармы, то должны быть и шпионы. Не отступить ли! Нет, демонстрация состоится, хотя бы к каждому демонстранту приставили по нескольку архангелов!..
Подумав немного, Матвей решил не обращать внимания Браиловского на присутствие полиции, не будучи уверен и сам, что их появление это необычная вещь для кулачек.
Он повернулся уходить и в ту же секунду наткнулся на горяче-крайского масленщика Журавлева, которого просвещал когда-то в лачуге «Причандалихи».
— Товарищ Станко, здравствуйте, — шепнул тот ему.
— Ох, сегодня пугнем полицию! Наши все здесь. Причандалиха, и та пришла.
— Молодцы, — кивнул ему Матвей и осторожно стал выбираться наружу. Но к нему протискались еще Архангел и нахичеванский организатор Неустрашимый.
— Скоро? — с нетерпением остановили они его.
— Сейчас. Стойте здесь, никуда не уходите: пусть кто-нибудь один пройдет вниз и незаметно соберет сюда знаменоносцев. Здесь поднимем оратора и выбросим знамена. Только скорее, — я сейчас приведу Браиловского, который будет выступать.
Затем Матвей торопливо выбрался наверх и убедившись, что за ним не наблюдают, наддал шагу к квартире, где его ждали.
— Идемте, — сказал он, пора начинать.
Все заспешили одеваться, и Матвей вышел с Браиловским и Гусевым.
— Только говорите покороче, — предупредил Матвей юношу. — Несколько слов, чтобы хлестнуть по душе, и не терять времени. В городе можно будет говорить, если понадобится.
Браиловский кивнул головой.
Все с усиленно бьющимися сердцами пошли на балку.
Здесь, между тем, в течение тех нескольких минут, что отсутствовал Матвей, уже закипело сражение. Мальчики на дне балки оказались отброшенными, и в бой вовлеклись как матерые испытанные кулачники, так и те великовозрастные новички-окраинцы, у которых загорелась кровь и зачесались руки.
Члены организации, явившиеся в балку для демонстрации, наблюдали вместе с тысячами зрителей разгар боя, но в то же время осторожно озирались по сторонам, чувствуя, что с секунды на секунду надо ждать совершенно другого выступления.
Матвей привел Браиловского и Гусева туда, где его ждали «Архангел» с Неустрашимым и собралась группа знаменоносцев.
Сабинин, Качемов, Сигизмунд и Айзман были также уже здесь. У первых двух были складные древки.
— Поднимайте знамена, — сказал Матвей. Он сам выдернул из палки внутренний стержень с красным полотном.
Знамя, выдернутое из палки, развернулось и зареяло.
— Отдай знамя Сигизмунду, — шепнул он Качемову.— Поднимай товарища, — указал он на Браиловского.
Качемов схватил Браиловского за руку. Матвей за другую, кто-то поднял оратора сзади.
— Садитесь на плечи, — поправил Качемов.
Другое бунтовщическое знамя развернулось над головами зрителей и плеснулось в воздухе.
— А-яй! — вырвалось в ближайших к демонстрантам рядах толпы. — Социалисты! Комитетчики!
В ту же секунду головы всей массы собравшихся в балке зрителей стали поворачиваться к знаменам. Из кулачников кое-кто, продолжая бой, растерянно поднимал голову к верху опуская руки. И вдруг, по толпе пронеслось рычание.