Получив, наконец, решительный удар по голове, чин вырвался, выхватил из кобура револьвер, который не успел сдернуть Неустрашимый, и понесся по тротуару убегая от демонстрантов, но в то же время оглядываясь, стреляя перед собой, целя в мостовую и вопя на всю улицу:
— Разойдись, застрелю! Разойдись, застрелю!
— Тю-тю! Гаврила! Погоди, а то икру растеряешь!— гикнули ему вдогонку.
Неустрашимый, покрутив в руках трофеи схватки — портупею и палаш околоточного, взмахнул полицейскими принадлежностями и ловко бросил их вверх на телеграфные провода.
Шествие продолжалось.
Но пристав Антонов, лишившийся по дороге своей свиты, попробовал еще раз приблизиться к демонстрантам. Он обогнал шествие и зашел прямо навстречу первому ряду.
Матвей, зорко следивший за всеми подробностями прохождения демонстрации и ее стычек, увидел вдруг впереди Антонова.
— Вот сволочь, не уходит добром. — И, повернувшись к товарищам, он крикнул:
— Лупите! Супостат!...
Град камней обрушился на усердного пристава и заставил его ретироваться.
Путь снова был свободен.
Демонстранты перешли центр города.
Матвей хотел уже посоветоваться с охрипшим от крика Браиловским, что предпринять дальше, прежде чем кончить демонстрацию, однако обстоятельства заставили его принять решение прежде, чем он успел о чем-нибудь сговориться.
Толпа почти подошла уже к углу Большого проспекта, когда Матвей вдруг увидел засаду.
Садовая улица оказалась забаррикадированной извозчичьими пролетками, поставлеными в два ряда. Возле этого затора, за углами улицы были приготовлены наряды полицейских, которых, видимо, начальству удалось, наконец, сконцентрировать.
Матвей пробежал глазами по баррикаде устроенной полицией, и вдоль улицы за заграждением, соображая, будет ли смысл продолжать шествие по Садовой дальше, если извозчиков и полицию удастся рассеять, и вдруг увидел, что на подкрепление полицейским несется отряд верховых казаков.
Этот отряд сразу отнимал все шансы на успешность схватки с полицией, и Матвей моментально обернулся к знаменосцам.
— Прячьте знамена! — Он дернул за руку Сократа: — Бросай древко! Посторонние расходитесь! У кого есть оружие, вперед! Казаки!
Знаменоносцы немедля опустили знамена, пряча ткань за рубахи и в карманы и толпа, прежде чем шарахнуться в разные стороны, на мгновенье остановилась, в то время как наиболее отчаянные из организованных рабочих ринулись на передний план для схватки.
Было как раз пора.
Как только остановилась толпа, сдержанная Матвеем и прятавшими материю знаменоносцами, в нескольких шагах от заграждения, из-за пролеток и угловых домов выскочили полицейские и с шашками наголо ринулись на толпу.
К этому члены организации были готовы.
Качемов, Неустрашимый, Грек и «Архангел», метнувшиеся было от Матвея мимо извозчиков для того, чтобы проскочить вперед на Большой проспект, оказались в тылу увлекшихся нападением городовиков, и обернулись, чтобы прочистить себе дорогу назад.
В то же время городовые наткнулись впереди на неожиданное сопротивление.
Браиловский, оглушив одного «селедяка» камнем, бросился через улицу и исчез.
Илья Сабинин, Сократ и Сенька Айзман метнули клубки проволоки, развернувшейся спиралями почти через всю улицу, и городовики, путаясь в ней, начали с разбега кувыркаться и, подымаясь, схватываться с отдельными рабочими.
Старые знакомые Матвея по кузне в мастерских Моргай и Мокроусов, из-за любопытства отошедшие поодаль от шествия, чтобы посмотреть, чем оно кончится, пропустив момент, когда демонстранты начали разбегаться, очутились вдруг перед околоточным, который схватил их обоих за руки.
— Пошел! За мной. Я вам — самодержавие закачу! Не оглядывайся, козел!
Мокроусов, не ожидавший такого оборота, попробовал было упереться:
—Господин околоточный!
Околоток двинул его взад коленом, и Мокроусов покачнулся.
Тогда Моргай, до смерти перепугавшийся последствий своей неосмотрительности и увидевший, что дело принимает скверный оборот, вдруг выдернул руку, подхватил перед-собой «селедку» и, заорав благим матом: — караул!.. бросил полицейского об мостовую.
Упал и Мокроусов, споткнувшийся об околотка.
— Поднимайся, — подхватил его Моргай, — бежим, чтобы не приметил!
И, не мешкая, оба рабочих дернули в рассеивавшуюся толпу.
По другую сторону улицы с двумя городовыми схватилась группа бочаров.
Один из них запутался в предназначенной для городовиков проволоке, товарищи не хотели его бросить, и на них накинулся целый наряд полицейских.