— Вот сволочь!
— Еще бы не сволочь!
— Попал в переплет Илья...
— Думаешь, казнят?
— Может-быть и казнят, — задумываясь ответил Качемов.
— И ничего нельзя будет сделать... Побег если устроить?
Качемов махнул рукой:
— Не те, брат, времена теперь. Матвей не арестован?
— Нет. Матвея в станице трудно и найти.
— Как бы не добрались, черти...
— Не доберутся, если на время перестанет показываться...
— А ты видел, что делается в городе? — спросил Качемов, ухмыляясь..
— Еще бы! Почти все городовые в перевязках. Иным, должно-быть, и перевязывать нечего, так забинтовались, чтобы показать, что они пострадали в бою, а не прятались.
— Знаешь, приставу Антонову проломили голову так, что он сдохнет.
— Знаю. А одному городовику какая-то женщина с Горячего Края выцарапала глаза.
— Мне Матвей говорил об этой женщине. Это мать одного жестянщика — „Причандалиха" какая-то.
— Ну и Причандалиха! Еще и революция не началась, а она уже выдирает глаза царским воякам. Что же будет если дело до настоящего восстания дойдет?
— Ну, ты, потише!
— Ну, ладно! Ты предупреди всю публику из кружка Сабинина, чтобы кто-нибудь не напоролся у него на квартире на слежку.
— Ладно. Насчет работы нового ничего нет?
— Нет! Несколько дней обождем — пока кончится жандармская труска, а потом соберем районный комитет. Матвей, я, ты и Сократ назначены для организации Темерницкого района. От комитета у нас будет Христофор. На собрании решим, что будем делать.
— Хорошо! Кланяйся Матвею, если увидишь. До свидания!
— Хорошо. До свидания!
* *
*
Прошло еще несколько дней. Аресты как-будто прекратились. Матвей снова стал встречаться с знакомыми, сперва сохраняя все меры предосторожности, чтобы не дать себя заметить шпионам, а затем совсем открыто. На этой же неделе он уведомил Айзмана и Качемова о дне, когда должно было состояться собрание районного комитета. Два дня после этого товарищи нигде не видели его, как-будто энергичный организатор скрылся на некоторое время опять.
И вдруг примчавшаяся к мастерским и вызвавшая Семена с работы Клара Айзман сообщила брату роковое известие: Матвей и Сигизмунд ездили куда-то эти два дня добывать для оживления работы литературу, спрятали ее на квартире у Матвея, но когда они шли затем по городу, направляясь на одну квартиру, чтобы сделать в комитет доклад об успехе своей поездки, то Матвея арестовал шпион с двумя городовиками, узнав его как участника демонстрации, а Сигизмунд, шедший несколько сзади спасся и прибежал к Кларе, чтобы она предупредила товарищей о необходимости выручить литературу с квартиры Матвея.
Все это Клара с торопливым волнением передала брату вызвав его к воротам, через сторожа, которому Клара сказала, что ее брату нужно немедленно итти домой, так как у них при смерти лежит отец.
Они стояли в нескольких шагах от проходной будки. Клара выглядывала на брата из-под большого платка, которым была укутана почти по пояс, чтобы в ней не могли узнать барышню.
— Сигизмунд где сейчас? — спросил Семен.
— Он сказал, что будет ждать тебя и товарищей возле переезда. Только просил скорей, потому что иначе жандармы уже будут на квартире у Матвея.
Клара, очевидно, была потрясена происшедшим арестом и ждала, что предпримет брат.
— Если у него ничего не найдут дома, его, может-быть, выпустят, — сказала она.
— Ну, хорошо. Скоро гудок, иди на переезд и скажи Сигизмунду, чтобы там он ждал нас после гудка. Может быть что-нибудь сделаем. Раньше гудка уйти нельзя, остается только полчаса. Иди!
Семен, возвратясь в мастерские, метнулся к Качемову.
— Матвей спекся! — сообщил он товарищу, вызвав его из кузни. — Арестован на улице, но он домой к себе наворотил откуда-то литературу. Надо, чтобы улик не было, литературу забрать, или Матвею будет крышка.
—Значит, жандармы еще не в Гниловской?
— Нет!
— Ну, тогда двинем туда. Предупреди еще Тольку Сабинина. Ты знаешь, где живет сестра Матвея?
— Знаю!
— Она нам как-нибудь поможет.
— Нас Сигизмунд будет ждать на переезде.
— Хорошо, иди, и после гудка — прямо туда.
— Пока!
— Пока!
Семен нашел в механическом цехе младшего Сабинина. Тот сжал кулаки и кляцнул зубами, услышав, что Матвей арестован.