Христофор, явившийся позже других, мигнул Гурвичу, поздоровался с остальными и взял со стола печенье. Выпив стакан чаю и крякнув, он вынул сверток из нескольких новых листовок и бросил их на диван Милону. Сейчас же листовки оказались в руках всех присутствующих.
Сообщники, затевавшие против Христофора каверзу, переглянулись. Заметив это, рабочий мигнул на них смеявшемуся Гурвичу.
Бухбиндер просмотрел листовку, и невольно изумляясь взглянул на других товарищей.
— Уже готова?
— Что, хорошо сделана? — спросил Христофор.
— Великолепно...
Остальные интеллигенты углубились в чтение. Иван Иванович, пробежав несколько строк в прокламации и повернув ее раза два в руке, обратился к Христофору.
— А все-таки, Христофор, по тому, куда ты ходишь от Гурвича, я теперь могу тебе сказать в каком районе находится типография...
— В каком?
— Она в Нахичевани, недалеко от вокзала, — уверенно сообщил Иван Иванович.
— Неверно! — воскликнул Бухбиндер. — Она за Доном возле доков...
— Слушай, Гурвич! Слушай! — весело мигнул Христофор. — Черный Утопленник ближе всех к истине. Бронштейн, куда вы меня проследили, когда увидели, что я иду от Гурвича?
— На Темерницкое кладбище...
— Ну вот... Кто же из вас прав? Иван Иванович посидел ночью часа два на Нахичеванском вокзале. Бухбиндер прогулялся по моим следам за Дон, Бронштейн очутился на кладбище, а где же типография?
Христофор с торжествующей усмешкой поглядел на друзей. Те растерянно переглянулись.
— А ты разве меня видел? — изумленно спросил, уверенный в своей скрытности Бронштейн.
Христофор дернул плечом и искоса посмотрел на пропагандиста.
— Хочешь скажу, каких ты папирос купил возле воздушного моста, когда поднимался к Темернику?
— Фу, ты чорт! Ты видел?
— Конечно...
— А я-то думал...
— И меня видел? — спросил, все еще не веря провалу всей затеи, Бухбиндер.
— Ну, а тебя не заметить, это же нужно быть совсем чурбаном. По тому, как ты бежел за мною, прел, потел и катился, можно было даже со стороны пожалеть тебя. Но я решил твердо отыграться на всех вас и сам ехал на лодочке через Дон да посмеивался, а ты спотыкался по шпалам на мосту. А этого дядю, — указал Христофор на Ивана Ивановича, — я заставил послушать свой разговор с извозчиком и прогуляться за город.
— Животное! — воскликнул Иван Иванович. —Все видел, все слышал и всех провел. Гурвич! Предлагаю дать ему звание всежандармского очковтирателя.
- Дьявол! — подтвердил Бухбиндер, растягивая с удовольствием это слово.
— Отмочил пулю, нечего сказать,— признал и Бронштейн, не чувствуя, однако, удовольствия от того, что оказался Обманутым.
Гурвич посмотрел на компанию сообщников и счел нужным предупредить друзей.
— Хорошо еще, что он никому не сделал хуже что-нибудь... Он Ивана Ивановича чуть было не изувечил.
И Гурвич рассказал о ночном визите к нему Христофора, когда тот прибежал после слежки неосторожного профессионала.
Легкомысленным сообщникам стала ясной другая сторона их затеи. Христофор еще больше вырос в их глазах.
Об истории этого посрамления пропагандистов было уже известно темерницким районщикам, когда Христофор явился к ним в качестве представителя от комитета.
Вследствие этого его авторитет и право на руководство всей активной группой Темерника было признано без всяких возражений.
Христофор познакомился с Семеном, Качемовым, Сократом, выпущенным вскоре из тюрьмы Ильей Сабининым и вошедшим в районный комитет Петькою музыкантом.
Он устроил с ними несколько организационных совещаний и убедился, что почва для значительно более широкой работы, чем велась до сих пор, давно подготовлена. Благодаря спасенному друзьями Матвея тюку нелегальщины, оказавшейся целиком в распоряжении Семена Айзмана, в литературе среди рабочих недостатка не было.
По предложению Христофора районщики поставили на обсуждение вопрос о расширении деятельности организации и решили на ряду с кружковыми занятиями приступить к устройству массовок. Объявили об этом по кружкам. Инструктировали представителей кружков о технике устройства массовок.
В одну из ближайших же недель первая из таких массовок состоялась за дачами, и собравшиеся на нее до двухсот рабочих остались очень довольны ею.
Тогда этот способ работы начали практиковать во всей организации, не гонясь пока за новыми успехами, не обнаруживая своей деятельности излишней торопливостью, а систематически воспитывая те круги рабочих, которые уже оказались захваченными организацией. Эта система деятельности была тем продуктивнее, что, несмотря на повторявшиеся время от времени аресты и провалы, количество участников организации делалось не меньше, а больше, постепенно пополняясь новичками. Так, без дальнейших перемен, прошло несколько месяцев до наступления времени суда над демонстрантами.