— Все равно от своей очереди не уйдешь, — усмехнулся Семен.
— Да, но ты бы немного сократился недели на две, а ты вместо того еще к картонажницам визиты ежедневно стал делать... Ты не замечаешь, Сеня, что я теперь тебе могла бы помочь и кое-где заменить тебя...
— Кларочка! — с радостным изумлением воскликнул слесарь, оторвавшись от еды. — Почему же ты раньше этого не говорила. Ты решила работать?
Клара, стоявшая возле косяка дверей, со вздохом кивнула головой и сделала несколько шагов по комнате.
— Эх, времячко! — воскликнул, вставая из-за стола, радостно юноша. — Не знает за границей Центральный Комитет, что у нас делается, Клара. Ты думаешь, что если ты будешь работать, то мне уже и делать нечего будет? Эх, граченок мой чернокрылый, — работы, брат, теперь!.. Э-х-э!
И Семен с радостными глазами обнял сестру.
— Хорошее наступает времячко!
— Что же ты мне советуешь делать?
— Ты, брат, Клара, как будто кто тебе наворожил... Сейчас по горло нужен кто-нибудь, чтобы вести занятия
с папиросницами на табачной фабрике. Пойдешь накачивать их?
— Боюсь только, Сеня, что не совсем с ними управлюсь...
— А ты о чем будешь им говорить? О том как наши доисторические предки копали сначала палкой, а потом стали копать ковырялкой, или сумеешь рассказать им о том, за что нам сейчас накладывают по мордасам и почему женщины работницы не имеют приданного, чтобы выйти замуж?
— Я Бебеля читала. Некоторые главы из „Женщины" могу не только воспроизвести, но и варьировать их, как захочу. Другого материала у меня тоже хватит...
— Ну, чего же тебе бояться? Такую пропагандистку, можно сказать, наши организаторы на руках будут носить с фабрики на фабрику. Великолепно! А что касается до моего ареста, то знаю...
И Семен пропел:
Кто-то мне судьбу предскажет
И какой — городовой
В одиночку путь укажет
И отправит на спокой...
Прервав пение он добавил:
— Завтра или послезавтра обделываю это дело и на днях ты дебютируешь в роли социал-демократической Сони Перовской.
— Сразу Перовская. Далеко нашей наседке до кукушки.
— Не далеко тому, кто открыл свою душу революции и идет в нее всем своим существом. Я ведь тебя, Кларочка, знаю. Какие у тебя еще мечты? Никаких! Может быть замуж не пойдешь даже, никакой франт тебя не полюбит. Но любить тебя будут за преданность революции. И я твой первый, самый горячий поклонник. Дай лобик, Клара. Ура, родная!
Семен нежно поцеловал сестру.
Клара, довольная настроением брата, тихо улыбнулась, ответила ему поцелуем и сказала:
— Ну, увидим, Сеня, что будет из нас... Хорошо, что и сейчас-то мы счастливее миллионов других людей. Покойной ночи.
— Покойной ночи!
Клара ушла спать в комнату вместе с Зосей.
* *
*
Семен Айзман передал Анатолию Сабинину о намерении Клары заняться пропагандой среди папиросниц.
Мастеровые посовещались о том, как лучше организовать это дело, и на другой день в обед они вместе заявились в табачную фабрику Асмолова. У Сабинина здесь были знакомые, которые больше всего могли помочь осуществить их намерение.
Они вызвали из машинного отделения слесаря, нескладного, сутуловатого, но заговорщически настроенного парня Козлова.
Товарищи посвятили его в цель своего прихода, спрашивая, как наиболее удобно собрать работниц.
Парень, поняв чего от него хотят, долго сопел, хмыкал, хватался за голову и нечленораздельными междометиями сам себя и товарищей убеждал в том, что это сделать можно и необходимо.
— Но как же? Бабы — это ведь нация! На массовку? Ни за что на свете: стирать им надо. В кружок? Лучше с кавалерами в Заречной погулять... А про социал-демократов слушать хотят, как пить дать, все до одной, потому что сами ждут не дождутся, как бы стачечку устроить. Вот если бы в обед, да в старой сортировке занятия с ними начать. Но там эти хвостошлепки танц-класс целый развели. Фу ты, чорт возьми, ничего не придумаешь!
— Да ты говори толком, при чем тут танц-класс? Можно что-нибудь сделать здесь или нельзя, — рассердился Анатолий.
- Как же нельзя, если б было можно! У нас есть комната, возле столовой, где раньше была сортировка. Сюда ходит, кто хочет. И посторонние приходят, приносят обед, и подруги, и ухажеры к папиросницам шляются. Сортировка пустая. Но сюда повадились девки; как только обед, вскакивают целой оравой и начинают прыгать — учатся танцовать. Вот и попробуй тут кружок устроить!
Сабинин, как и Семен, с нетерпением слушавший путанные объяснения товарища и решивший уже было что они зря пришли, вдруг заинтересовался, последними словами рабочего.