Мотька очнулся на матросской постели Чайченко. Возле него столпилась половина команды, ухаживавшая за ним. Один матрос предлагал ему водки. Другой одевал его в большущую, должно-быть пожертвовал собственную, чистую, сухую рубашку.
Бывший солдат Шушера хлопотал больше всех и таинственно подзадоривал Мотьку:
— Знаешь, что у тебя под подушкой, хохлик? Посмотри! Посмотри!
Мотька, наконец, протянул руку и, сам себе не веря, быстро поднял к глазам предмет, который нащупал там — это была карточка Бони, которую у него отняла команда.
Мотька мигнул несколько раз веками, взглянул благодарно на кашевара, на глазах у него выступили слезы. Он всхлипнул, но удержал рыдания. Затем отвернулся и зарылся с головой в брезент.
Корабль спасся, буря скоро прекратилась. В Керчи Головкову пришлось затратить часть своих доходов на покупку якорей и на восстановление пострадавшей оснастки. Спустя пару недель судно пришло в Ростов.
Как ни любовно себя теперь вела артель по отношению к Мотьке, он решил все-таки на судне больше не оставаться, тем более, что и матросы с него разбегались, а оставались только казаки.
Морская карьера Мотьки на этом была закончена.
V. МЕХАНИКА ЖИЗНИ.
Мотьке недолго пришлось настраивать мать против казака прасола, после того как он возвратился со своей котомочкой домой. Стоило ему показать свою залитую мазутом куртку и рассказать, как атаман посылал его взбираться на верхушку мачты во время бури, чтобы заботливая Максимовна заахала и больше не помышляла о том, чтобы снова отправить сына на судно.
Приходилось придумывать для сына что-нибудь другое и пока его не тревожить.
Мотька в один из ближайших же дней решил проведать своих друзей.
Он зашел к Сабиненку и от него узнал новости.
Сенька Айзман кончает ремесленное училище и намеревается поступить в железнодорожные мастерские, где работает старший брат Сабинина, Илья. Из их компании в мастерские поступил Петька-музыкант. Он сильно вырос, но почему-то ударился в богомольство, стал постоянным гостем попа, у которого берет для чтения книги, не хочет больше знаться с кавалерцами и собирается в монастырь. Так как из заработка, получаемого в мастерских, он домой отдает только половину, то денег на дорогу возьмет из получки и тогда поедет.
— А ты что думаешь делать? — спросил приятеля Матвей.
— Поступлю тоже в мастерские, — ответил Анатолий. —Там день проработаешь, а вечер, что хочешь, то и делай. С Кавалерки, все одно, в мастерских соберемся все. А там, если сговоримся, заработаем денег, то и путешествовать куда-нибудь направимся. Поедем в Америку или еще куда-нибудь.
— Буду проситься и я у матери, чтобы отдала в мастерские, —решил Матвей.
— Принимают только шестнадцати лет, — сказал Анатолий недовольно.
У Мотьки сжалось сердце. Ему не хватало до шестнадцати еще несколько месяцев. Сенька Айзман и Петька-музыкант были немного старше его и Анатолия,
Он простился с Анатолием, и товарищи дали при этом друг другу обет в том, что в мастерских все-таки они будут работать вместе. Матвей пошел в город к Семену.
Семья Айзмана радостно окружила Матвея, когда он пришел; обрадовался не только Сенька, но и Клара и Ривочка. Потянули его в комнату. Старики Айзманы тоже приветливо встретили неудавшегося моряка. Матвей рассказал, как он путешествовал в команде Головкова по морю.
С широко раскрытыми глазами смотрели девочки на Мотьку, когда он описывал иМ, как колебалась мачта то в одну, то в другую сторону, когда он обрезал на ее верхушке веревки паруса. Сказкой увлекательной казались эти фантастические картины бури на открытом море и спасения судна, но Матвей и сам не подозревал своего героизма.
А Сеньке странствование друга показалось до того необыкновенным, что он, кажется, все бы отдал, чтобы и самому попасть на судно Головкова в какую-нибудь бурю.
Но отцу Сеньки Айзмана было не до фантазий сына. Он узнал, что администрация мастерских очень дорожит учениками из ремесленного училища, ставя их на отборную работу, и решил через знакомого монтера определить в мастерские Сеньку. Он уже хлопотал о паспорте для Сеньки, и через несколько недель судьба мальчугана должна была решиться. Поэтому Клара, Ривочка и Зося уже теперь относились к Сеньке с некоторым почтением, как к взрослому. О том же, что Матвей поднялся сразу в их глазах на недосягаемую высоту после своих приключений, и говорить нечего.
Сами девочки еще только учились, при чем Зося была даже приготовишкой.
— А где теперь Боня? — спросил Матвей, наконец.