Он снова рассмеялся, но сам думал совсем о другом.
— Давно Ивана Дмитриевича не видел?
— Мельком как-то… В коридоре.
Корсаков напрягся.
— «Мельком»… Говоришь? — задумчиво повторил Андриан.
Андриан набрал воздуха в легкие. Снова поднялся из кресла. Решился, наконец, на откровенность:
— Нервничает… Нервничает наш дорогой Иван Дмитриевич!
Корсаков промолчал.
— Другому бы не сказал! Тебе — скажу… «Надулся, надулся…» Наш Иван Дмитриевич. Как ребенок — «надулся»! А ведь есть… Есть за что?
Кирилл сидел с каменным видом, как будто все это обращалось не к нему.
— По твоему… Хотя бы «делу»? Кто нашему бывшему Генеральному… Боялся правду сказать?
Кирилл по-прежнему молчал, но Карманов словно не замечал этого.
— А ведь дело было… Нешуточное! Хорошо, что ты проявил характер, принципиальность… Правда, тебе эта принципиальность стоила! Может… Нескольких лет жизни! Но ведь поправили!
Он строго посмотрел на Кирилла Александровича, как бы ожидая его благодарности… Кирилл отмолчался!
Андриан надел очки. Взял небольшой, плотно и мелко исписанный листок… Снова положил его на стол, чистой стороной вверх.
— В общем… Так! — начал он уже другим, бесстрастным, «аппаратным» голосом. — Не наше с тобой дело судить… «Большая» это была промашка… с Карсьеной? Или «малая»?! Но Ивану Дмитриевичу отвечать за нее… Придется!
Он снял очки, снова сел в кресло. Заглянул в листок и снова положил его чистой стороной вверх. Будто подсматривал в шпаргалку.
— Всю историю ты изложишь. Подробнейше! Хронологически… Включая последнюю командировку, данную тебе Манаковым…
Он назвал фамилию дяди, как будто это был совершенно посторонний для него человек. Словно он сам лично к этой акции не имел никакого отношения!
— Точные даты… Места! Встречи… Частные, официальные… Номера телеграмм, адресатов! Ответы из Москвы… Ну, те, с которыми тебя ознакомили?! Ну, и…
Он на мгновение замер.
— И все-таки… Без линии — «Пираев — Нахабин — Жигач» — тоже не обойдешься? А?
Увидев, что Кирилл хочет возразить, повысил голос.
— Понимаю! С этой линией дело становится… Грязненьким? Да, там твои… Отпрыски… Как-то замешаны? Все понимаю! Но…
Он даже развел руками, как бы показывая собственное бессилие.
— Но! — Повторил он уже строже. — Есть прямое указание. Есть сроки. И есть…
Андриан задумался. Неожиданно надолго… Даже нахмурился.
— И есть… Долг! Партийный…
Кирилл Александрович все понял…
— Партийный! Повторяю!
«Логинова «топили»! Не теряя ни дня… Успевая до скорых, кажется, вот-вот наступающих перемен. И «топили» — при его помощи!
Да, что там «помощи»?! Он выставлялся чуть ли не главным свидетелем обвинения!»
— Не… Жидко ли? — неожиданно спросил он Карманова.
Тот не понял.
— Не «жидко ли», спрашиваю? Моя персона? С какой-то… скольколетней давности Карсьеной? Против — самого Логинова?
Карманов тоже рассмеялся — неожиданно легко, почти радостно.
— А это — уж не твоя забота! Слышал байку про комара. Который случайно сел на гигантские весы… Комаришко-то все решил! Куда они качнулись…
Андриан так развеселился, что не мог остановить нервный свой смех.
Все-таки он не был уверен! В нем, в Корсакове?!
— Ну, а что мне… Будет? — почти в открытую, словно прицениваясь, спросил Корсаков.
Карманов смолк.
— Ты что? Не слышал?
— Что… именно?
— Есть такие слова… Которые произносятся редко… — печально проговорил Андриан. — Но значат они — ой, как много.
Корсаков рассмеялся.
Это удалось не без труда, но произвело впечатление. Андриан даже сморщился. Передернул плечами, как от озноба…
— Будет! Будет тебе… — сказал он неопределенно. Но тут же, почувствовав собственную слабинку, снова повысил голос. — И вообще… Что это за торговля?!
— Большой куш… В банке! — почти нагло бросил ему покрасневший Кирилл Александрович.
Корсаков боялся сейчас только одного — сорваться. Это было бы его проигрышем!
— Ну, ты… «Образовался»! — уже совсем недобро начал было Карманов… На мгновение мелькнул тот юный Андриан…
— Открывай! Открывай карты… Что там у тебя? — уже наступал Кирилл. — Да только что-нибудь посолиднее! Посол, например! В солидную страну! Или член-коррство?! Ну, на худой конец — директор ипподрома! Бо-о-льшие деньги там, говорят, проходят?!
— Молчать!
Андриан грохнул кулаком по столу. И почти зашипел:
— Забыл? Где ты! В каких стенах?