«Слишком квалифицированна», «нет опыта». И никогда не говорили правду.
Сперва Барбара подумала, она сходит с ума. Может, она себя не так подает? Но когда ей удалось разыскать список сотрудников в седьмой по счету фирме, ответ подтвердил ее наихудшие подозрения.
Ни одного черного!
Не то что один, или два, или немного. Просто никого.
Но она не хотела сдаваться. Она пыталась и пыталась, билась в разные двери, делала все, что только могла придумать. Наконец написала длинное письмо Джошуа Оберману, президенту «Мьюзика», и пометила: лично.
Оберман встретился с ней.
И тут же нанял.
Ровена слышала эту историю от самого Джоша по дороге из «Редфорд-Портерхауза». И на следующий день она пригласила Барбару на ленч — и в благодарность за то, что та помогла заставить Обермана послушать пленку, и чтобы удовлетворить свое любопытство.
Они стали лучшими подругами. Барбара была первая женщина, с которой сблизилась Ровена после Топаз Росси.
О которой она никогда не думала.
Которую она похоронила в глубинах сознания.
Сейчас, твердо сказала себе Ровена, она совсем другой человек. Она полностью преодолела социальный снобизм и никогда не предаст подругу.
Барбара с наслаждением наблюдала, как Ровена привыкала к собственным деньгам, деньгам, которые сама заработала — впервые в жизни. Барбара помогла ей снять квартиру в Холланд-парк, закупать продукты в «Маркс и Спенсер» и — что еще важнее — одежду. С тех пор как отец лишил Ровену финансовой поддержки, она почти забыла, как это делается.
— Не могу поверить, какое все ужасно дорогое! — воскликнула она, держа прелестное маленькое платье от Кризи.
— Если хочешь участвовать в игре, надо одеваться по-другому, — сквозь смех сказала Барбара, взяв у нее платье.
Ровена отказалась от элегантных рафинированных платьев, которые носила раньше, теперь она выбирала молодежные, яркие, придающие уверенный вид. Барбара предпочитала Армани, а ей нравилось вертеться в нарядах от Донны Каран. Барбара надевала «Шанель» на вечеринки, а Ровена появлялась в блистательном «Валентино». Девушки идеально дополняли друг друга.
Они стали неразлучны.
А потом, пятнадцатого марта, появился Майкл Кребс.
— Не могла бы ты подняться в кабинет к Оберману? — сказала Барбара, просунув голову в комнату Ровены. — У нас гость.
Ровена пошла наверх, ее голова была занята одним — как играет «Биттер спайс». И эти мысли так ее поглотили, что она даже не заметила, как поглядывает на нее Барбара и какими ревнивыми взглядами провожают ее секретарши на директорском этаже. Когда подруга открыла дверь в кабинет Обермана, Ровена чуть не упала.
Там стоял он. Майкл Кребс прилетел на неделю раньше, чем ожидала Ровена, и теперь в потрепанных джинсах и спортивных туфлях, в бейсбольной кепке команды «Метс» болтал, как ни в чем не бывало, с Джошуа Оберманом. Можно подумать, он занимался этим всю жизнь.
Но как хорош! Сердце Ровены замерло.
— Мисс Гордон, вот мы и снова встретились, — сказал Кребс, одаривая ее сияющей улыбкой и поднимаясь поздороваться. — Оберман, тебе очень повезло, что эта молодая леди работает на компанию.
Джош хмыкнул.
— Вы рано приехали, Майкл, — сумела выдавить из себя Ровена.
Он пожал плечами.
— У меня появилась свободная неделя, и я подумал, можно кое-что подготовить к записи. Вы могли бы собрать группу? Познакомиться со мной.
— О, конечно! — Ровена обрадовалась, что он заговорил о работе. Она почувствовала себя уверенней.
— Хорошо, — сказал Кребс, медленно оглядывая ее.
Ровена ощутила волну желания, прокатившуюся по всему телу, она покраснела и очень надеялась, что Барбара не заметит.
— Да и потом, вы мне должны показать Лондон. Я намерен пробыть здесь несколько месяцев, и мне нужна чья-то помощь — сориентироваться.
— Я не уверена, что из меня получится хороший гид, — пробормотала Ровена, но Кребс покачал головой.
— Наверняка прекрасный.
— Эй, ты не вздумай увести у меня менеджера отдела, — взволновался Оберман. — У нее три группы на шее.
— Не волнуйся, — сказал Майкл, не отводя глаз от Ровены. — Времени хватит, я просто хочу ей показать, как записывается альбом.