Утром рано встала и выехала из гостиницы. Стюардесса на борту «Аэр Лингус» поинтересовалась, хорошо ли она себя чувствует. Ровена покачала головой — все в порядке, но отказалась от обеда и от напитков. Пять часов лета до дома она думала только о Майкле Кребсе.
Неделю Ровена почти не ела, не спала, каждый день для нее стал настоящим марафонским забегом. С мыслью о Кребсе она просыпалась и с мыслью о нем засыпала. А потом, через три дня, начались сексуальные страдания — жизнь превратилась в кошмар.
И тогда он позвонил.
— Не слишком ли долго ты тянешь? Ты же по-прежнему от меня без ума, — в голосе Майкла слышалась усмешка.
Ровена потрясенно спросила:
— А что, это так забавно?
— Конечно, — сказал Кребс, — я вообще готов хохотать над тобой, Ровена — Ты такая.
— Я ненавижу тебя! — крикнула она.
— И сейчас ненавидишь?
— Да, — угрюмо пробормотала она, пытаясь скрыть безграничную радость от одного только звука его голоса.
— И ты никогда больше не станешь со мной спать?
— Никогда.
— А жаль, — тихо вздохнул Кребс.
И опять ее тело ощутило легкое, едва ощутимое, ласковое прикосновение.
— Ну тогда ничего, если я предамся воспоминаниям? Должен признаться, я думал о…
— Нет…
— …о Швеции. Помнишь? Мне тогда так понравилось, Ровена.
Швеция. Боже мой. Он взял ее рукой за затылок и повалил животом вниз на стол в отеле, лампа и все бумаги свалились на пол, а она кончила столько раз, что потеряла счет.
— Заткнись, Майкл…
— Ну и как у тебя ощущения от моего… Ровена? Ты все еще помнишь? Как он входит в тебя? Ты тогда здорово разгорячилась…
Она задержала дыхание. А потом выкрикнула:
— Черт тебя побери, Майкл! Заткнись…
— Если бы я сейчас оказался рядом, мы бы не занимались разговорами. Я не знаю, с чего бы именно начал, наверное, с твоей груди. Твои соски… Когда ты распалишься, они такие твердые… Знаешь, чем бы я занялся? Я бы полизал их пару минут, а потом положил руку у тебя между ног, а ты бы мне стала рассказывать, как сильно ненавидишь меня.
— Нет.
— Да. Да. Ты бы говорила, детка, что терпеть меня не можешь, а я бы тебя гладил. И был бы таким нежным… Ты бы даже не заметила, что я уже там. И не заметила бы, как я тебя поднял и посадил на него, я бы не спешил, я бы входил очень, очень медленно, глубоко. И дал время рассказать, о чем ты думаешь. Ну как? Ты ведь сильно меня ненавидишь, да? А если займемся прямо перед зеркалом, и ты увидишь…
— Майкл!
— Ну же скажи, что тебе не нравится…
— Прекрати! — Все внутри сжалось, а тело трясло от желания.
— Нет, не прекращу, я ведь знаю, что с тобой творится.
Она не могла говорить.
— Я буду через пять минут, — твердо заявил Кребс и повесил трубку.
К моменту его появления она уже была совершенно истерзана желанием. И когда Кребс переступил порог и увидел, что с ней сталось, он прижал ее к стене и взял там, где она стояла, просто расстегнув на ней джинсы.
Башня «Америкэн мэгэзинз» жужжала. Гуверс и правление созвали внеочередное совещание редакторов.
— Ты уверена, что мы с этим можем сейчас выходить? — строго спросил Джейсон Ричман.
— Уверена. Наши адвокаты дважды прочесали все частым гребнем, — убежденно ответила Топаз.
— И как ты себе это представляешь? — спросил Джо Голдштейн холодным деловым топом.
— Сперва в трех номерах. Может, появится дополнительный материал. Мы продолжаем копать.
— А почему не подождать, когда будет все?
Она уставилась на него долгим пристальным взглядом. Ну что за тип! На каждом собрании он пытается распять ее!
— Потому что считаю, что мы не можем держать такой материал даже один лишний день.
— Я с ней полностью согласен, — резко произнес Натан.
Голдштейн, наверное, вообще все мозги растерял. Материал такой горячий, что на нем можно яйца жарить.
— Они правы, — заявил тоном принятого решения Гуверс.
Голдштейн слегка покраснел. Гуверс добавил:
— Нам понадобится больше бумаги для второго и третьего номеров.
Он повернулся к собравшимся:
— Мне остается только поздравить Топаз Росси. Как вы все знаете, «Америкэн мэгэзинз» в основном занимается аналитическими статьями по бизнесу, но специализируясь в распространении горяченьких новостей. И очень хорошо, что мы можем справляться и с этим при необходимости. Вы знаете: «Уайтлайт» буквально всколыхнул журнальный рынок в музыкальной сфере. Возможно, в этом решение наших проблем. Так что, Топаз, ты действительно хорошо поработала.