Домантас взял ее руку, улыбнулся:
— Хорошо, как-нибудь выкрутимся. Поговори с той немкой.
В одно из воскресений Мурза был приглашен к Домантасам на обед. Он явился в хорошем настроении, его визитный костюм благоухал парижскими духами.
Обедали втроем. Празднично настроенная Домантене с одинаковой заинтересованностью рассуждала и о музыке, и о карьерах, и о щенках бульдожьей породы. Домантас исправно выполнял обязанности хозяина, то и дело доливая бокалы. Мурза не отказывался, все время подчеркивая, какие они с Домантасом хорошие приятели.
— Ты уж поверь мне, я-то прекрасно знаю, какой ты повсюду имеешь успех. Огромный! — говорил он. — Твой престиж растет как на дрожжах. Самым ловким карьеристам остается только пальцы от зависти кусать.
— Позволь усомниться, — холодно ответил Домантас. Теперь они с Мурзой были уже на «ты». — За мастерами и чемпионами карьеры мне не угнаться. Я и на самом деле не чувствую себя карьеристом.
— Слушай, милый мой, каждый мужчина, глава семьи, должен заботиться о карьере. Если хочешь чего-нибудь достичь — надо быть карьеристом! Как, не будучи столяром, не сработаешь стола, так и, не будучи карьеристом, не сделаешь карьеры. В конце концов, карьерист — это ведь не бранное слово.
— У него на все свое мнение, — вмешалась Домантене. — Мы с ним уже не можем сговориться. Ему бы спрятаться подальше от людей, залезть, забиться, как зайцу, в кусты. Вообразите только, господин Алексас, он возражает против того, что я посещаю Женский клуб.
— Разве так можно, милый друг? — дружески укорил Виктораса Мурза. — Это же очень жестоко — требовать, чтобы жена все время сидела дома.
— Слышишь, что тебе говорят? Слышишь? — Домантене погрозила мужу пальчиком.
— Да кто же этого требует? — протянул Домантас.
— Вы правильно сказали, господин Алексас! Хорошо, что пробрали моего благоверного. Чего доброго, он и в расходах начнет меня ограничивать. Еле упросила, чтобы нанял Альгирдукасу воспитательницу.
Домантене разговаривала доверительно, как-то очень по-семейному. Она выпила пару бокалов вина и чувствовала себя непринужденно и свободно.
— Разве так можно, Викторас! — рассмеялся Мурза. — В твоем положении денег должно хватать. Жалованье жалованьем, но и помимо него, я думаю, кое-что должно перепадать. Мне можешь довериться. Глядишь, и я что-нибудь устрою…
— Почему ты не предлагаешь дорогому гостю выпить? Проси.
Они выпили еще по бокалу. Мурза завел разговор об успехах Домантене в Женском клубе, восхищался ее общественной деятельностью. Зина смущенно смеялась, комплименты были ей приятны, и она уже не отводила взгляда от его зеленоватых глаз. Когда обед кончился, Зина предложила мужчинам перейти в салон.
Здесь на круглом столике уже стоял кофейный сервиз, красовались бутылки с коньяком и медовым ликером — крупником.
— Крупник или коньяк? — спросил Домантас.
— Начнем с коньячка, — ответил Мурза.
В чашечках дымился кофе, в тонких рюмках отливали янтарем напитки.
— Послушай, какие у тебя отношения с Крауялисом? — отхлебывая кофе, спросил Мурза.
— Думаю, неплохие. Он называет меня своим лучшим другом. Вместе в центре работали, сошлись.
— Ну и превосходно… Знаешь, его группа очень активна. Они многим нервы портят… На кого навалятся, непременно съедят. А тут начали было против тебя… Я даже забеспокоился. Но, слава богу, быстро утихомирились. Оказывается, вы добрые друзья. Вот и прекрасно.
— На самом-то деле Крауялис мне не очень по душе. Трепач. И склочник. Всюду воду мутит, людей друг на друга натравливает.
— А я его, честно говоря, поддерживаю: неплохо иногда кое-кому из наших задать жару. Лучше начинают мышей ловить! К тому же этот Крауялис и агитатор незаменимый.
— Что верно, то верно… Хотя кое-кто идеализирует его, и даже очень.
— Идеализировать я его вовсе не собираюсь. Между нами говоря, он только первым бросает во врага камень, которым во второй раз обычно уже не пользуются… Черт знает, откуда он взялся, но пока полезен нам. Что ни говори — отличный боец. А на врага всегда надо нападать, даже когда он спит, укутавшись в перину.
Домантене скучала, не имея возможности вклиниться в разговор мужчин. Поднялась, подошла к пианино.
— О сударыня, сыграйте нам что-нибудь! — встрепенулся Мурза. — Нам, отупевшим от политики, так нужны ваше искусство, ваша нежность!
— Ах, не обращайте на меня внимания, господин Мурза, я же помешаю вам, — притворно смутилась Зина, перебирая ноты.