— Что вы, дорогая сударыня! Мы будем только счастливы. Просим!
Она сыграла коротенькую пьеску.
— Еще что-нибудь. Я сам выберу, хорошо?
И гость направился к пианино.
Домантас закурил. Поглядывая на висящую на стене картину, он думал о чем-то своем. Мурза долго листал ноты. Положил тетрадь и сжал руку Домантене.
— Я вас очень давно не видел, — прошептал он, глядя ей прямо в глаза.
Домантене улыбнулась и тоже шепотом ответила:
— Вы очень редко бываете в Женском клубе…
Он виновато кивнул и громко сказал:
— Грига! Сыграйте Грига, сударыня!
— Тебя приглашают к нам в клуб. На чашку чая. Может, зайдешь хоть разок? — спросила мужа Домантене.
— Тебе и одной будет не скучно. Я лучше в театр схожу.
Зина надула губки.
— Думаешь, мне интересно все время быть одной? — упрекнула она его каким-то погрустневшим голосом. — Сегодня суббота, могли бы провести вечер вместе.
— Прекрасно, пойдем в театр.
— Боже мой, я же сказала тебе, что должна быть на ужине. Ничего не понимаешь… Неужели трудно сходить со мной в гости, на ужин? Познакомился бы с моими приятельницами… А ты все нет да нет…
— Не говори так, Зинут, я все время хочу быть с тобой. Но на этих ужинах мне очень скучно. Да еще в каком-то Женском клубе! Среди всех этих министерш, жен дипломатов и прочих дамочек высокого полета я очень неловко чувствую себя, стесняюсь. Разве плохо провести вечер вдвоем? Можно пойти в театр, можно просто погулять…
— Ты не понимаешь меня, Виктутис… Торчать дома одним — ведь это же от скуки помрешь! В оперу тоже не станешь каждый вечер таскаться. Да и сколько, в конце концов, этих опер? Все их я уже по нескольку раз слышала, а драму не люблю. Разве что на премьере побывать, когда собирается публика поинтереснее… Но ведь у меня теперь есть много знакомых, мы можем весело проводить время. А ты…
— Как-нибудь в другой раз сходим в гости, но только не в клуб. Ладно?
Она смотрела мимо него жалобно и печально.
— Ладно… — ответила еле слышно.
Домантас отправился в театр в дурном расположении духа. Зина задержалась дома, собиралась на ужин. Ему казалось, что их несет быстрое течение, постепенно отдаляя друг от друга. Домантас не винил жену, но и не старался понять ее. Напротив, раздумывал о том, почему Зина не понимает его. Ведь его внутренний мир ясен как белый день. Все желания, все помыслы просты и естественны, они свойственны всякому порядочному человеку. А что касается ведущих идей его жизни, то они понятны и дороги каждому просвещенному литовцу… Однако жена глядит на него будто с другого берега широкой реки…
В театре настроение Домантаса улучшилось. Он встретил знакомых, поговорил о политике. С большим интересом посмотрел новую литовскую драму.
После спектакля неожиданно увидел в гардеробе Юлию Бутаутайте. Она стояла в очереди за пальто неподалеку от него, и Викторас вынужден был поклониться. Хоть Бутаутайте и служила в его департаменте, он еще не сталкивался с ней там. И теперешняя случайная встреча смутила его.
— Давненько не виделись, — пробормотал Домантас.
Действительно, с тех пор как оборвалась их близкая дружба, как расстроилось обручение, он избегал встреч с Юлией.
— И впрямь, давно не видела вас, — приветливо ответила Бутаутайте. — Пожалуй, несколько лет. А вы совсем не изменились. Хотя что это я! Вы же теперь наш директор. Я даже собиралась нанести вам визит, но все никак не могла решиться.
— Почему? Жаль… Я был бы очень рад, — вяло ответил Викторас.
— Ну, а как вам понравился спектакль? Неплохо, не правда ли? Наши драматурги становятся все лучше. Это радует. А как показалась игра? Местами слабовато — согласны?
Она всегда была общительна, и сейчас тоже — сама спрашивала и сама отвечала.
Домантас смотрел на нее и дивился: Юлия изменилась, похорошела. Не кричаще, но модно, со вкусом одетая, она казалась серьезной и довольно привлекательной женщиной. Глаза умные, спокойные. Губы пополнели, черты лица стали четче, ярче.
Подошла их очередь, и Домантас, подавая Юлии пальто, спросил:
— У вас, кажется, нет провожатого?
— Я всегда хожу одна… Но если вы меня проводите — буду рада.
Они вышли на улицу.
— Боюсь затруднить вас — я очень далеко живу, потратите много времени.
— Ну что вы!.. Такой замечательный вечер, можно хоть всю ночь гулять.
— А что скажет госпожа Домантене?
Бутаутайте с улыбкой взглянула на него, желая узнать, какое впечатление произвел ее вопрос. Несомненно, она пошутила и надеялась услышать от него какую-нибудь шутку в ответ, но он отнесся к ее вопросу совершенно серьезно: