— Не знаю… А что надо было сказать — я не хочу болеть? Заболел, и все дела. Было сыро, холодно, а я какое-то время был совсем голый…
— Я знаю, как это случилось. Ты ошибся, должен был уничтожить участкового и его напарника, но пожалел их.
— Они не сделали мне ничего плохого! — дерзко сказал он. — Кажется, ты не раз говорил, что мы должны уничтожать плохих людей, подлецов и хамов.
— Ничего не делали, просто охотились за тобой, такая у них игра.
— Просто освобождали мою сестру! У Ивана в стволе были серебряные пули, он мог выстрелить и убить меня, понял? Но не сделал этого!
— До того как он поднял пистолет, ты должен был трижды умертвить его. Ты не оправдал моих надежд.
— А ты — моих! Кто ты, покажись! Я ведь знаю, ты просто мое отражение в облике зверя, покажи свое настоящее лицо! Я же знаю, ты из другого мира, я видел его, он мрачный, да просто отвратительный!
— Не тебе судить о моем мире. Я прощаю тебя, ибо совершил ты и деяние, о котором я давно мечтал. Поэтому дарую тебе жизнь. Надеюсь, она тебе пригодится.
— Да кто ты?! Почему не покажешь свою истинную морду?
— Морду — очень грубо. У тебя морда, когда лежишь на больничной постели, а у меня — лик, запомни это. Ты недостоин его видеть. Но ты по-прежнему принадлежишь мне, даже больше, чем прежде.
— Не понял.
— Потом поймешь!
Контуры зверя засветились, заискрились оранжевым светом, а потом яркая вспышка уничтожила зверя. Роман стоял один перед холодной гладью дальнего озера. Он мог слышать, что говорят жители Карьера, но не хотел этого. Он чувствовал, как в трех метрах от берега, на полуметровой глубине плавает сонный сазан килограмма на полтора весом. Разозлил он его, этот сазан, прыгнул вперед, пронзил когтистой лапой мягкий бок рыбы. Швырнул сазана на берег и… все разом исчезло. Ни дальнего озера, ни сазана, трепыхающегося на песчаном берегу, ни его самого там, в старом карьере…
— Привет, Серега, — сказал Потапов, войдя в предбанник перед кабинетом мэра. — Как жизнь молодая?
— Нормально. Тебе-то что? Все еще надеешься, что я, когда свободен, буду работать на тебя? Не будет такого.
— Ваня, а что там с расследованием? Ты бы хоть чуть просветил нас, а то из дому страшно выходить. Прямо сумасшествие какое-то творится, — сказала Нина. — Убивают людей прямо одного за другим…
— Все нормально, дорогая, — обнадежил ее Иван. — Бандиты друг с другом разбирались, приличным девушкам, вроде тебя, ничто не грозит.
— Кончай лепить горбатого! — возмутился Малинин. — Говорят, снова оборотень у нас объявился.
— Про оборотня информация строго засекречена, — успокоил его Потапов. — Ничего сказать не могу. Ты что-то слышал о нем по радио? Ничего. Ну вот и не болтай лишнего.
Нина тихо охнула, судорожно облизнула губы, при этом свежая помада размазалась. Малинин мрачно усмехнулся.
— Но я пришел по совсем простому, бытовому поводу, — продолжил свой монолог Иван. — Внизу, в КПЗ, дверь перекосилась, не закрывается. Пошли, Серега, поможешь мне подправить ее.
— Перебьешься, Потапов. Я тебе не помощник.
— Может, Нину попросить приподнять дверь, пока я подкручу винты?
— У тебя районные менты есть, пусть помогут.
— Короче, так, Серега, достал ты меня. Ты кто такой, парень? Думаешь, следователь районного ОВД, капитан, кстати, будет тут ремонтировать КПЗ? Нина, я пойду к боссу или ты предупредишь все же его?
— Сереж, ну чего тебе стоит? — спросила Нина, желая смягчить растущее напряжение. — Пару винтиков подкрутить… Зачем же Илью Петровича беспокоить?
— Да у нас в штате техник имеется, пусть к нему обращается. Чего меня доставать?
— Я бы не стал, если б Володя не получил огнестрельное ранение в грудь. Он бы помог, но попал в больницу. Между прочим, защищая тебя и других жителей от бандитов. А ты тут ломаешься, как красна девица!
Нина с укоризной смотрела на водителя.
— Да ладно, Потап, я помогу, пошли, какие дела, — нехотя согласился Малинин.
Вдвоем они спустились в подвал, подошли к двери КПЗ. Иван открыл ее и резким толчком загнал в КПЗ Малинина. Тот отлетел к стене, ринулся обратно, увидел на своем пути Потапова, остановился. Сдвинуть участкового с места казалось труднее, чем пробить лбом бетонную стенку.
— Ты че, Иван? Совсем крыша поехала, да?
Из-за спины участкового вышел Дунайцев, жестом приказал Малинину сесть на нары.