Какие проблемы — он не мог знать, но ведь люди, которые ждали наркотик, наверное, не смирятся с потерей товара на огромную сумму денег. Хотя… что они могут сделать?
Дома его ждала горящая печка в кухне, сковородка с жареной картошкой на дальней конфорке и кусок вареной курицы. Ближе к первой конфорке стояла шестилитровая кастрюля, в которой лениво булькал кипяток, чтобы умыться, если надо, зубы почистить и посуду помыть. Катя сидела во второй комнате, смотрела телевизор. Диван расправила, постельное белье застелила, ночнушку надела, но халат не сняла.
— Прости, Катюша, — сказал Иван, целуя жену в губы. — Чего спать не ложишься? Поздно уже…
— Думаю, Ваня. Ты меня не встретил, я не в претензии, но чувствую, что причина слишком уважительная, хочется услышать ее. Пошли, Ваня, покормлю тебя.
О какой причине она говорила, Иван не стал уточнять, потому что и сам досадовал из-за этой причины.
— Нормально добралась? Я беспокоился.
— Первый раз, что ли? Ну, в смысле, когда не была замужем, всегда ходила от переезда сама. Да и кому я нужна?
— Я правда беспокоился, Катюша. И жутко злился на этих уродов! А насчет того, кому нужна… Красивая девушка не должна поздно ночью идти домой одна. Мало ли какие уроды тут могут шастать?
— Ты мне льстишь, Ваня.
— Ничуть. Кстати, я бы рюмку водки, пожалуй, выпил. Огурчики у нас есть?
— Думаешь, надо?
— Холодно там и… на душе паршиво. Кать, пожалуйста, прости меня. Я ждал тебя, но…
Когда такой здоровяк виновато улыбается и разводит руками, разве можно на него обижаться? Катя согласно кивнула и пошла в переднюю комнату. Наполнила тарелку картошкой, положила кусок курицы. Иван в это время достал из холодильника початую бутылку водки, плеснул в чайную чашку на две трети, посмотрел на жену, Катя отрицательно качнула головой. Иван выпил, куснул соленый корнишон, принялся за картошку с курицей. Говорить с полным ртом, конечно, некультурно, но за вторым, совсем уж поздним ужином Иван вкратце рассказал жене, что случилось.
— Два килограмма, — задумчиво сказала Катя. — Это же сколько порций может получиться? Нужно ведь несколько граммов, чтобы смешать с табаком папиросы…
— Ты настоящая жена мента, Катюша. Даже в наркоте разбираешься, сколько нужно на дозу…
— Ромка, было время, дурковал, покуривал, я обыскивала его одежду ночью, когда со смены возвращалась. Иногда находила, выбрасывала в помойное ведро. Ну-у… имею кое-какое представление.
— Не думаю, что это для наших оболтусов. Своя дурь имеется, как ни уничтожай коноплю. Да и хранить такую партию опасно. Мошка — курьер, кому-то должен был передать наркоту. А тот намеревался переправить ее в Краснодар или Ростов…
— Надо было людей из района вызвать. Он не сказал и ничего не скажет, убьют же за это.
— Понимаю, потому и черви гложут… изнутри.
— Доедай и пошли спать. Если что, Володя позвонит. Ну а пока что… попробую успокоить твоих червей.
Иван тяжело вздохнул, посмотрел на жену.
— Катюш, я на часик, не больше. Потом должен вернуться, сегодня оставлять Вовку одного…
— Ладно, хоть час или полчаса побуду рядом с любимым мужем. Вань, мне больше и не надо, — кокетливо улыбнулась Катя.
Ну что тут можно было сказать? Иван быстро доел картошку и курицу, отодвинул тарелку. Пока Катя мыла ее, он почистил зубы над помойным ведром, наскоро умылся, вытерся махровым полотенцем и взглянул на жену.
— А мне надо больше, Катюша, я хочу быть с тобой всегда, днем и ночью, но работа…
— Вань, заткнись, ладно? Я все понимаю, поэтому… У нас мало времени, пошли в постель.
Ледовской сидел на потертом велюровом диванчике в кабинете, вытянув ноги. Поначалу жутко злился на Мошку. Придурок, весь вечер испортил! Мила Терещенко уже собиралась к нему, она приходила после полуночи, чтобы меньше посторонних глаз видели ее, но тут позвонил Иван, сказал, что его нужно ждать у входа в здание мэрии. Пришлось сказать Милке, что позвонит ей позже, случилось происшествие. Как только разберется с ним, так сразу… Он так и не перезвонил ей, а теперь уже поздно, да и не следует сейчас заниматься на службе посторонними делами. Иван был прав, смотреть надо в оба. Полчаса прошло, как Иван уехал, в сон клонило. Поспал бы, раз нету никаких заявлений от граждан, но… Ледовской встал с дивана, энергично махнул руками, несколько раз присел, прогоняя сон, а потом пошел в подвал, стукнул ботинком в железную дверь камеры.