Конечно же, финикийские города торговали не только товарами, относящимися к категории роскоши. Их мастера изготавливали и домашнюю утварь, сельскохозяйственные приспособления, оружие, например, дротики и наконечники для копий. Но самую большую известность Финикии принесли вышитые одеяния и пурпурные ткани. О них можно найти лестные высказывания и в Библии, и в «Одиссее» Гомера. Греки нарекут народ побережья Леванта, употребив название пурпурного или малинового цвета: phoinix{75}. Краситель получали из желез моллюсков, в изобилии водившихся в прибрежных водах. Установки для выработки этого красителя археологи нашли в целом ряде финикийских городов. Моллюсков добывали сетями, потом извлекали из раковин и высушивали. После замачивания в соленой воде, следуя определенным нормам, из них получался краситель нужного пурпурного оттенка. От гниющих моллюсков исходило жуткое зловоние, поэтому производство красителей обычно располагалось на окраине города. Тем не менее его масштабы были грандиозными, о чем свидетельствует холм из раковин высотой более сорока метров под Силоном{76}.
В этот же период относительной свободы некоторые города Финикии заняли в регионе престижное положение. Если не принимать во внимание политических хищников, охотившихся за легкой добычей, то обширные плодородные материковые земли предоставляли больше удобств и преимуществ для жизни. Береговые поселения, хотя и лучше защищенные природными барьерами, все же не могли соперничать экономически со своими соседями, контролировавшими материковые ресурсы, в том числе и источники пресной воды.
Город Мелькарта
В X веке среди финикийских городов начал выделяться Тир, усиливавшийся благодаря искусной дипломатии и проницательной политике Абибаала, а затем Хирама{77}. Проблему хронической нехватки пресной воды решили, прорыв глубокие цистерны. Египет неуклонно дряхлел, не лучшие времена переживали Ассирия и Вавилон. Но родилась новая держава — в виде единого еврейского царства Израиля-Иудеи. Хирам быстро понял, где таятся возможности для того, чтобы затмить другие финикийские города, и направил посольство к израильскому царю Давиду с дарами, в числе которых была, естественно, и кедровая древесина{78}. Альянс с Израилем был желателен еще и потому, что он граничил с Тиром, отрезанным от торговых путей, ведущих на восток.
Когда в 961 году на престоле Давида сменил Соломон, Хирам послал вторую депутацию с поздравлениями и дарами. Жесты внимания подействовали: Тир и Израиль подписали торговое соглашение, предусматривавшее, чтобы Хирам поставлял древесину и предоставил мастеров для постройки двух зданий в Иерусалиме — храма израильского бога Яхве и царского дворца{79}. Хирам отрядил целые армии своих подданных в Ливанские горы валить кедры и кипарисы и камнетесов в карьеры рубить камень для Иерусалима{80}. Соломон же поручил Хиромосу[23], литейщику смешанного израильско-тирского происхождения, изготовить золотые, серебряные и бронзовые декорации для храма{81}.
В обмен и в оплату за серебро израильтяне обязались ежегодно поставлять 400 000 литров зерна и 420 000 литров оливкового масла — большое благодеяние для крохотного города-царства[24]. Договор подписывался на двадцать лет, и после истечения срока, совпавшего с завершением строительства обоих зданий, стороны заключили новое соглашение. За 120 талантов золота Соломон продал Тиру двадцать поселений Галилеи и Акко, где процветало земледелие{82}. Теперь Тир заимел собственные материковые земледельческие угодья, необходимые для усиления своих позиций в Леванте.
23
В Библии медник из Тира Хирам: «Хирам, медник из Тира, взят Соломоном, чтобы сделать сосуды, столбы, венцы, море, подставы, умывальницы и другие принадлежности для служения в храме». Третья книга Царств, 7:13.