Помимо явных пороков, в пьесе содержатся и намеки на потенциальные нравственные червоточины: инцест, извращенность, святотатство{1158}. Ганнон порицается и за диковинные одеяния: для римлянина отсутствие плаща, туника без пояса служат признаком женоподобия, как и серьги в ушах его спутников{1159}.
Главный курьез пьесы заключается в том, что Ганнон в разговорах с Агорастоклом и его продувным рабом Мильфионом притворяется, будто владеет только пунийским языком. Раб, в свою очередь, создает видимость, будто в совершенстве знает пунийский язык, берет на себя роль переводчика и произносит откровенную несуразицу, потешая аудиторию. Спектакль не дает ясного представления о том, говорит или нет на пунийском языке Ганнон; основная идея сюжета — показать странность и непонятность этого языка{1160}. Мало того, Ганнон, в действительности богатый и знатный человек, изображен коробейником, продающим нелепый набор товаров — ремни, африканских мышей, орехи, лопаты, меха, — что, по замыслу автора, должно подтверждать торгашество карфагенян. Мильфион даже советует Агорастоклу остерегаться карфагенянина.
Хотя честность намерений Ганнона в дальнейшем и становится для всех очевидной, участники фарса продолжают измываться над ним и высмеивать. В одной из самых оскорбительных сцен воин Антаменид принимает его за клиента собственных дочерей, когда карфагенянин обнимает их, и осыпает его ругательствами:
Вместо того чтобы успокоить воина подтверждением отцовства, Ганнон еще больше заводит его, заявляя, будто он на самом деле ищет партнершу. Солдат взрывается очередной расистской тирадой:
Джордж Франко заметил по поводу этого эпизода: «Плавт хотел рассмешить аудиторию, и эти ремарки были написаны, по-видимому, в угоду расистскому элементу в римском обществе. Ветеранам войны с Ганнибалом, должно быть, нравилось глумление над карфагенянами. Грубые высказывания воина свидетельствуют о том, что радость, которую карфагенянин испытывал, найдя дочерей, не помешала римлянам по-прежнему над ним насмехаться»{1163}.
Однако в пьесе обнаруживается еще один мотив, трудноразличимый, но крайне важный. Хотя главный герой и предстает извращенцем и обманщиком, Плавт наделяет eropietas, благочестием, выражающимся в чувстве долга перед богами и семьей. Благочестие всегда считалось исключительно римской добродетелью. Плавт совершает неординарный поступок, приписывая его карфагенянину, даже в комическом контексте. Благочестие Ганнона дополняется еще одним качеством (на первый взгляд довольно странным) — превосходным знанием римских законов, благодаря чему он смог вызволить дочерей из плена сводника. И в том и в другом случаях Плавт стремился довести до аудитории фундаментальную идею: успеха можно добиться только благочестием и соблюдением римских законов, а не пунийским ловкачеством и плутовством. Спектакль «Пуниец» пропагандировал не только предубеждения против карфагенян, но и верховенство римских добродетелей и институтов{1164}. Хотя в основу пьесы и был положен греческий первоисточник, ее идеи были подлинно римские и вполне современные.
Проблема Карфагена