Стаций тем не менее осознает, что времена переменились. Опасаясь, по-видимому, что его Ганнибала современники могут ассоциировать с представителями североафриканской элиты, пользующимися влиянием в Риме, поэт напоминает другу Септимию Северу, родившемуся в Ливий, о его римской принадлежности:
Ни поэт, ни его друг, конечно, не знали, что внук и тезка Септимия — Луций Септимий Север в 193 году нашей эры станет первым африканским императором в Риме. Наиболее просвещенным подданным наверняка было известно о том, что он взошел на трон, совершив грандиозный тысячекилометровый переход от Дуная до Рима{1316}. Когда Септимий Север перезахоронил останки Ганнибала в мавзолей из чудесного белого мрамора, стало ясно, с кого брал пример римский император{1317}.
Карфаген неизменно пробуждал интерес и у последующих поколений древнеримских писателей и историков. Они привычно создавали впечатление, будто и от римского теперь города исходит такая же угроза, как и от его пунического предшественника{1318}. Мифологизация Ганнибала приобрела такие масштабы, что Флавия, племянника Константина, первого христианского императора Рима в IV веке нашей эры назвали Ганнибалианом{1319}.
Нам трудно сравнивать степень влияния на Рим Карфагена и Греции. Легко прослеживается воздействие греческого искусства, науки и литературы на римскую культуру, и просвещенные римляне всегда с готовностью признавали это. Карфаген не удостоился такой чести. И объясняется это не отсутствием оригинальных творений, а хотя бы отчасти тем, что греки успешно присвоили многие достижения, ставшие результатом многовекового культурного сосуществования и взаимообмена. К маргинализации культурного наследия Карфагена греки причастны в такой же мере, в какой римляне повинны в его разрушении.
Тем не менее Карфаген сыграл важную роль в развитии Римской империи. После расправы над соперником Рим приобрел обширную экономическую и политическую инфраструктуру, уже действовавшую в Центральном и Западном Средиземноморье. На Сардинии и Сицилии, в Северной Африке и в Испании римлянам достались в наследство не дикие и безжизненные пространства, а обустроенная и отлаженная государственная система, функционировавшая как единый политический, экономический и социально-культурный организм.
Не столь значительную, но также немаловажную роль Карфаген сыграл в становлении национального характера римлян. Они превратили Карфаген в исчадие зла и наглядный антипод, оттеняющий исключительно «римские» добродетели верности, благочестия и чувства долга. Потребность в этом образе всегда возникает, когда надо найти доказательства собственного величия.
БИБЛИОГРАФИЯ
Bibliography
Abbreviations
AJP American Journal of Philology
ANRW Aufstieg undNiedergang derromischen Welt
AWE Ancient West and East BaBesch Bulletin antieke Beschavung
BASORBulletin of the American Schools of Oriental Research
CPClassical Philology
CQ Classical Quarterly
G &R Greece and Rome
JHS Journal of Hellenic Studies
JRS Journal of Roman Studies
MAAR Memoirs of the American Academy in Rome
MDAI(R) Mitteilungen des Deutschen Archdologischen Instituts Romische Abteilung
OJA Oxford Journal of Archaeology
RSA Rivista storica dell'antichita
Ancient texts
Aelian, On the Characteristics of Animals, ed. & tr. A. Scholfield. 3 vols. Cambridge, Mass., 1958–9
Ammianus Marcellinus, History, ed. & tr. J. Rolfe. 3 vols. Cambridge, Mass., 1935–9
Apollodorus, The Library, ed. & tr. J. Frazier. 2 vols. Cambridge, Mass., 1913
Appian, Roman History [inc. Civil Wars], ed. & tr. H.White. 4 vols. Cambridge, Mass., 1912–13
Aristophanes, Acharnians, Knights, ed. & tr. B. Bickley Rogers. Cambridge, Mass., 1930
Aristotle, The Art of Rhetoric, ed. & tr. J. Freese. Cambridge, Mass., 1947
— Poetics, ed. & tr. S. Halliwell. Cambridge, Mass., 1995