- Россия далеко не банкрот, - чуть ли ни кричала Наталья. - После консультации с министерством я готова покрыть большую часть убытков за счет имеющихся на планете природных ресурсов. Но как быть с компанией-перевозчиком? Она что, не несет никакой ответственности?
- Я устал повторять, мэм, - ровным суконным тоном вещал туповатый американец. - На последних торгах золото упало в цене. Теперь оно стоит не дороже технического алюминия. Если б я даже хотел! Мне никто не позволит принять на борт столь убыточный груз. И не надо козырять Цевесом! Все, что находится здесь, включая инфраструктуру, отныне принадлежит «Интернейшинэл технолоджик».
- Ну, как тут дела? - спросил я на всякий случай.
- Ссы в глаза, а ему божья роса, - хмуро ответил Стас.
- Про дождь ничего не сказал?
- Вроде пока нет.
- Смотри, а то скоро затопит посадочную площадку.
- Ладно, погнали!
Мы схватили полковника под микитки, волоком доставили в коридор. Оказавшись на территории, свободной от вражеского присутствия, он сразу же стал подавать признаки жизни.
- Генерала Дзагоева мать! - сказал Григорий Иванович. - Кто взломал секретную дверь?
Я сунул ему под нос банку с рассолом.
- Спасибо, сынок! - растроганно вымолвил Грач. - Хоть и лишнее это. Наша армия воюет в любом состоянии. оттого и непобедима. Вы уж как-нибудь изловчитесь и шепните на ушко Наталье. Пусть соглашается на условия этого истукана и срочно приходит на военный совет. Я ведь не спал. Я все их поганые планы давно разжевал и выплюнул.
Стас ушел выполнять боевое задание. Мы с полковником остались одни.
- Плохи наши дела, сынок, - сказал Григорий Иванович. Против нас применили метеорологическое оружие. Насколько я знаю американцев, у них существует практика не оставлять свидетелей после подобных дел. Этот Филсбей еще с утра был уверен, что говорит с мертвецами.
У меня засосало под ложечкой. Все мысли и чувства смешались в колючий ком противного липкого страха. Со дна онемевшей души волной поднималась жалость. К себе, Стасу, Грачу, бездушному биороботу, для которого слово «любовь» - лишь несколько бит в заложенном программистом словарном запасе. И даже к Сереге - безрукому повару, так и не научившемуся готовить макароны по-космофлотски.
Во рту пересохло. Я тоже хлебнул рассолу и сипло спросил:
- Значит, амбец котенку? Всех перетопят?
- Может, и перетопят, - усмехнулся полковник. - Только не здесь, а где-нибудь на орбите. Янки должны быть уверены, что все сделали правильно.
- А как мы туда попадем? - спросил я с глупой надеждой.
Она захлестнула мое существо, отметая все доводы разума. Может, Филсбей - гуманный американец, и права человека для него не пустой звук? - живительной жилкой билось в мозгу. - Господи! Как же я не хочу умирать!
- Как попадем? - флегматично промолвил Грач и приложился к банке. - Попробуем рассуждать вслух. Сесть - они здесь не сядут, по причине природной бздливости. Да и площадка, прямо скажем, маловата для крейсера. Скорее всего, за нами пришлют беспилотник. Предложат эвакуироваться и самим погрузить в него золотишко. Вот тут-то я и попробую им показать, как мой дедушка в детстве глушил рыбу. Карфаген должен быть разрушен, или я не полковник спецназа. Есть у меня к американцам один неоплаченный счет.
Все мои чаяния и мечты обрели, наконец, осязаемый образ. Да, это он, Грач, человек, обладающий тайными знаниями, подарит мне солнечный свет. Как мало его скопилось в моей душе за недолгие годы земной жизни!
Григорий Иванович пристально глянул в мои глаза и как будто прочел там все:
- Ты со мною, сынок?
- Да.
После таких слов ни о чем говорить не хотелось. Я вышел из бокса. Дождь прекратился. Все так же клубились синие облака. Где-то над моей головой угадывался солнечный диск. Со склона вулкана еще низвергались потоки воды. Внизу они собирались в говорливые ручейки, которые обрывались у берега океана, так и не успев слиться в единую реку. Как это много: жизнь!
За спиной кто-то кашлянул. Я обернулся. Григорий Иванович стоял босиком в теплой невысохшей луже и осматривал побережье. На границе соленой и пресной воды шумно плескалась пара адамов.
- Цевес, - сказал он задумчиво. - С чего бы такое название? Почти что ответ украинского двоечника строгому педагогу. «Цэ - вес».
- Тогда уж не «вес», а «вага», - улыбнувшись, поправил я.
- Может, оно и так, - шумно вздохнул Грач. - Когда-нибудь подводные муравьи выйдут на эту сушу и сами дадут планете название. Ну, ладно, пошли. У тебя впереди еще много времени, а мне нужно поторопиться. Судя по погодным условиям, наши переговоры близятся к завершению. Скоро прилетит беспилотник. Как жалко, что здесь не бывает радуги!