Исследования костных останков, выявленных в ходе раскопок, проводимых немецкими археологами вдоль береговой линии, предоставили аналогичные результаты. Ими было подтверждено, что мясной рацион состоял из говядины, баранины, козлятины и свинины и что пропорции их включения в пищу варьировались с течением времени. Если в первые годы в Карфагене потребление свинины было небольшим, то в течение трех последних веков существования города оно значительно увеличилось и достигло в некоторых кварталах 21%. Рост потребления свинины
Сосуды в виде ослов или коней , везущих воду
связывают с пищевыми пристрастиями карфагенян, зависящими от регионов их происхождения (финикийцы и нефиникийцы). Другие авторы объясняют этот феномен окультуриванием семитов. Но вполне может быть, что увеличение потребления свинины напрямую зависело от введения культа Деметры, символическим животным которой, как нам известно, была свинья. И как бы там ни было, результаты исследований говорят о том, что карфагеняне употребляли в пищу свинину, что заставляет нас пересмотреть алиментарный запрет, приписываемый финикийцам, а следовательно, и карфагенянам (Геродиан. V, б, 9; Порфирий. О воздержании. I, 14; Силий Италик. III, 22—23), соблюдение которого было внушено отсутствием упоминания о свинине в жертвенных тарифах (см. Религиозные запреты, гл. VI).
Как и рыба, мясо не всегда сразу употреблялось в пищу. Его консервация давала возможность формировать запасы, поставлять на экспорт и включать в рацион моряков. Результаты анализа амфор, обнаруженных в ходе раскопок в бухте на севере от местечка Нора (Капо ди Пула, на юге Сардинии), свидетельствуют о том, что в них содержались говядина и ягнятина, сохраняемые в виноградных выжимках.
Древних авторов, как нам кажется, весьма впечатлило трепетное отношение карфагенян к своим виноградникам. И если верить Плинию Старшему (Естественная история. XXXVI, 166; XIV, 81), из винограда они получали два вида вина. Одно было обычным и доступно каждому, а второе, называемое пассум (passum), было, как нам кажется, высшего качества. Карфагеняне были большими любителями вина, поскольку Платон сообщает, что у них был закон, ограничивающий его потребление; в частности, его должны были соблюдать солдаты и их командиры на период военных действий (Законы. 674 а-b; Книга II. 674а). Но на самом деле этот закон не действовал, поскольку Диодор Сицилийский сообщает, что во время осады Сиракуз в 396 году Гимилькон открыл не только лавки по продаже хлеба, но и вина. А позднее, во время Пунических войн, галлы, служившие в карфагенских армиях, не имели, как нам кажется, недостатка в вине (Диодор Сицилийский. XXIII, 21; Полибий. XI, 3, 1).
ПУТЕШЕСТВИЯ
Будучи хорошими коммерсантами, карфагеняне много путешествовали. Они не чуждались незнакомого, если не сказать враждебного, окружения. Они свято чтили соблюдаемый во всем античном мире обычай выставлять напоказ дружеские связи, которые объединяли путешественника и семью, принимавшую его в незнакомом городе. Эти связи, нашедшие свое материальное выражение в тессерах (tessera hospitalis), напоминавших что-то вроде визитных карточек, обеспечивали иностранцу гостеприимство и защиту. В одной из комедий Плавта, латинского автора III века, разрабатывается именно эта тема. Один старый карфагенянин по имени Ханнон, набравшийся жизненного опыта в долгих деловых путешествиях, оказался в Риме в поисках своих племянниц, похищенных много лет тому назад. Его первым движением было продемонстрировать свою тессеру, чтобы его препроводили к человеку, с которым его объединяли, как он полагал, дружеские связи. Одна из таких тессер была извлечена из карфагенского захоронения, датируемого VI веком. Она представляет собой дощечку из слоновой кости, на которой начертана этрусская надпись: mi puinel karthazie — «я пуниец из Карфагена». Плавт наделяет своего вероломного персонажа коварством и изворотливостью, например, он притворяется, что не понимает местного языка, чтобы не быть втянутым в небезопасные для него дискуссии. Но на самом деле Ганнон мог рассчитывать на помощь карфагенской диаспоры в Риме. Эта последняя должна была быть относительно большой и сравнимой по размерам с итальянской колонией, обосновавшейся в Карфагене накануне Третьей пунической войны. Но также известно, что карфагенская колония существовала и в Сиракузах. По словам Диодора Сицилийского (XIV, 46,1), она была истреблена в 398—397 годах. Члены этих диаспор могли предоставить оказавшимся проездом в чужих странах соплеменникам любую помощь, которая могла им понадобиться.
В поисках новых источников сырья, новых рынков эти коммерсанты иногда пробирались нехожеными тропами, и самые отважные из них выбирали караванные пути, соединяющие Северную Африку с ее субсахарской территорией, чтобы доставлять по частям или сразу золото, слоновую кость, яйца страуса — словом, все то, что можно обнаружить в карфагенских захоронениях. Некий Магон хвастался, что он пересек пустыню, не выпив ни капли воды. Какими же путями шли Магон и его товарищи? Сложно ответить на этот вопрос, но можно предположить, что маршруты, по которым продвигались арабские торговцы, а затем европейские миссионеры, были проложены очень давно.
Геродот (IV, 42) сообщает о путешествии вокруг Африки, предпринятом финикийскими моряками в правление фараона Нехао (610—595). Их карфагенские потомки осуществляли исследовательские экспедиции не только вдоль африканских, но и вдоль европейских берегов.
Благодаря переводу на греческий язык одного карфагенского рассказа, датируемого, по всей вероятности, V веком, который был, как это указано в тексте, вывешен в храме Кроноса (Баал Хаммона), нам стало известно, что некий Ганнон возглавил экспедицию вдоль Атлантического побережья Африки. Отправившись из Карфагена во главе флотилии из 50 галер, он захватил на борт в Ликсусе провожатых и двинулся дальше к тропикам. В рассказе говорится, что члены экспедиции видели извержение вулкана и что им пришлось сразиться с гориллами. По словам Плиния Старшего (Естественная история. VI, 200), шкуры двух из них были преподнесены в храм Юно-
ны (Тиннит) в Карфагене в знак подтверждения приключений, выпавших на долю Ганнона, и оставались там до падения города. Беря за основу этот отрывок, некоторые специалисты считали, что флотилия достигла Гвинейского залива. Но в ходе недавних исследований удалось определить некоторые детали странствия, которые имели мало общего с реалиями данной местности, имеются в виду, в частности, морские течения, в связи с чем было установлено, что конечным пунктом их путешествия был вулканический архипелаг Канарских островов. Само собой разумеется, что эти острова наряду с Мадейрой были хорошо известны карфагенским первооткрывателям.
Другой рассказ о путешествии, упоминаемый Плинием Старшим, был передан нам Авие- ном в поэме Ora maritima, «Описание морского берега», римским поэтом и эрудитом, жившим в IV веке нашей эры. В нем говорится, что некий карфагенянин по имени Гимилькон отправился в исследовательскую экспедицию с целью отыскать залежи олова. Конечным пунктом его путешествия стали Эстримнидские острова. Идентифицируемые с Ирландией и Корнуоллом в Британии, они скорее всего располагались в Галиции, на северо-западе Испании. Этот регион уже давно и хорошо был известен финикийцам. Некоторые поселения на португальском побережье появились, видимо, еще в VII веке (это относится и к местечку Абул, в устье Садо, на юг от Лиссабона).
Пунийцы путешествовали не только с торговыми или исследовательскими целями. Иногда они были готовы пройти сотни километров, отправляясь в паломничество. Знатные люди