Эди Дриди
КАРФАГЕН
и Пунический мир
ПРЕДИСЛОВИЕ
Пытаясь призвать к порядку расшалившихся детей, римские матроны эпохи Пунических войн произносили с угрозой в голосе: «Hannibal ad por-tas!» («Ганнибал у ворот!»). В наши дни имя Ганнибал мало что значит для наших детей, за исключением, может быть, Ганнибала Лектора, утонченного антропофага из «Молчания ягнят». Но между этими двумя персонажами есть и некое сходство: их имя по-прежнему внушает страх и ужас.
Хотя нужно признать очевидное: произведения некоторых классических авторов, пришедшие на смену основополагающему роману «Саламбо» Гюстава Флобера, окончательно сформировали образ Карфагена и в целом пунического мира. И можем ли мы в таком случае согласиться с тем, чтобы любой карфагенянин навсегда остался бы в нашем воображении либо жестоким воином, либо трусливым и алчным торговцем, либо религиозным фанатиком, готовым принести в жертву кровожадному божеству своих детей?
История города и самобытной цивилизации, развивавшейся на протяжении семи веков своего существования, не может быть сведена к лубочным картинкам Эпиналя. Впрочем, греки, как и римляне, не всегда пытались очернить карфагенян. Аристотель выражал свое восхищение политической системой Карфагена. Проживавшие на Сицилии греческие аристократы нашли убежище здесь, когда политическая ситуация на острове начала вызывать опасения. Что касается римлян, то они очень рано заимствовали некоторые термины и технологии карфагенян. И многие латинские выражения, содержащие дополнение «пунический», это подтверждают: пуническая похлебка, пунические кровати, пуническое яблоко, пунический плуг и т.д. Даже знаменитая латинская формула приветствия «Аве» происходит от пунического термина Hw' (произносится как «Хаве» или «Аве»), что означает «Здравствуй».
И не столько латинская или греческая литература, написанная победителями, то есть не беспристрастными людьми, сколько археология смогла предоставить нам самые объективные свидетельства о Карфагене и карфагенянах. И сколько же дорог уже пройдено с того момента, как Шатобриан и Флобер размышляли над руинами пунической метрополии! Раскопки, которые проводились, начиная с XIX столетия, в Карфагене, Керкуане (Тунис), на Мальте, Сицилии и Сардинии, в Алжире, Марокко и Испании, анализ, априори свободный от всяких предвзятостей классических и библейских источников, постоянно обновляемые исследования надписей, содержащих, кстати, весьма полезные сведения, позволили археологам, историкам и эпиграфистам очистить историю Карфагена от романтической мишуры и восстановить наиболее правдоподобный образ этого города и его культуры. Разумеется, отличающейся от греческой и латинской культур в силу своего средиземноморского и африканского окружения. И именно эту самобытную цивилизацию, кусочек Востока, расцветший на африканской земле, мы приглашаем еще раз посетить.
Но прежде, как нам кажется, необходимо уточнить значение некоторых терминов, которые нам предстоит употреблять.
Название этнического финикийца происходит от греческого слова Phoinikes, которым греки называли жителей сирийско-палестинского побережья (современные Сирия и Ливан). Его этимология не совсем ясна, но совершенно очевидно, что корень Phoinos обозначает на греческом языке красный цвет. Помимо этой, выдвигались многие другие идеи, хотя ни одна из них так и не получила права на существование. Так, этот термин связывали с пурпуром, принесшим финикийцам славу в античные времена, или с оттенком их кожи (рыжевато-коричневым или смуглым, в зависимости от той или иной гипотезы). Что касается Геродота, греческого путешественника V в., то, по его мнению, название, данное финикийцам, видимо, связано с местом их происхождения, а не с их внешностью. Вероятно, они происходили из региона, прилегающего к Индийскому океану, который греки называли Эритрейским морем, а Эритрея также переводится с греческого языка как «красная».
Термин Phoinikes, претерпев некоторые изменения, впоследствии перешел в латынь. Дальнейшие превратности истории привели к тому, что римляне начали различать западных финикийцев, которых они называли Poeni (искаженное латинское слово, образованное от Phoinikes, от которого и произошел современный термин «пунический»), и восточных финикийцев, которых они продолжали называть Phoinices. Впрочем, как и греки, называвшие финикийцев (в зависимости от исторических периодов) сидонийцами или тирийцами, римляне называли карфагенянином и жителя Карфагена, и пунийца, то есть любого человека, проживавшего в городах и районах Западного Средиземноморья, в ареале финикийской культуры.