Прибыль, которую финикийцы получали в ходе своих торговых экспедиций, была огромной и покрывала все расходы. Плавание в землю Офира, на побережье Красного моря, продолжалось три года. Вполне вероятно, что, поскольку корабли могли бороздить моря только в летнее время, а закупка металлов занимала много времени, на плавание из Тира в Гадес и обратно уходило по меньшей мере четыре года.
Веллей Патеркул считает, что Гадес основали Гераклиды, возвращаясь с Троянской войны, то есть в конце XII века до н. э. Такой же точки зрения придерживался и Страбон, который утверждал, что те же самые моряки, несколько лет спустя, основали и Утику, то есть примерно в 1100 году до н. э. Более поздний компилятор подтверждает это, и оба автора сходятся во мнении, что основателями обоих городов были жители Тира. Таким образом, согласно литературной традиции, Утика является древнейшей финикийской колонией в Африке, но позже мы убедимся, что в наши дни это утверждение оспаривается учеными. Плиний Старший приводит точную дату основания города – сооружение храма Аполлона в Утике, которое произошло за 1178 лет до 1101 года до н. э. («Естественная история», книга XVT, 216). Однако если мы признаем, что финикийцы плавали в Испанию уже в конце второго тысячелетия до н. э., то надо согласиться и с тем, что в Тунисе к тому времени уже существовал по крайней мере один финикийский порт. Место расположения Утики похоже на Ликсус – город был построен в устье реки Баградас, или Меджерда, при впадении в нее реки Черчера, на холме, который окружает излучина этого сухого русла. В наши дни речные отложения, принесенные Меджердой, заполнили залив и бухту Утики, и место древнего города находится теперь в 6 милях от моря. Это была прекрасная плодородная долина; река даже в сезон дождей ее не заливала, и вся она была покрыта тучными пастбищами. Долина Меджерды сейчас является житницей Туниса[2].
В IX веке до н. э., как гласит легенда, наследники Хирама продолжили его дело. Иосиф рассказывает нам об основании Итобаалом города Ауза в Ливии. Страбон утверждает, что до эпохи Гомера финикийцы владели лучшей частью Иберии. Поэтому считалось, что Тирийские колонии, основанные, кроме Гадеса, на берегах Альборанского моря, восточнее Гибралтара, появились в IX веке. К ним относятся Абдера, Малага (сохранившая свое имя до наших дней) и Секси.
Эта традиция существовала во все времена. С тех пор как евреи лишились Эзионгебера, финикийцы не могли больше плавать в Красном море.
Восточная торговля финикийцев прекратилась после наступления ассирийцев, после того, как Ашурнасирпал захватил Каркемиш и «вымыл свое оружие в великом море земли Амурру». Тирийцы могли поддерживать свое процветание одним лишь расширением торговли на запад. И если корабельные шпангоуты, как утверждает Дж. Г. Феврия, были изобретены именно в это время, то более крепкие суда, которые стали строить финикийцы, позволили им совершать дальние плавания.
В ходе археологических раскопок конца XIX и начала XX века не было обнаружено никаких следов финикийских поселений, возникших ранее IX века до н. э. ни на Сицилии, ни в Испании, ни в Африке. Никто не нашел следов города Ауза. Именно тогда Белох и заявил, что литературным источникам доверять нельзя. До недавнего времени теория Белоха подтверждалась археологическими исследованиями, результаты которых были крайне неутешительными, а большая часть раскопок не приносила ничего нового. Тирийцы использовали Сицилию в качестве базы для своего продвижения на запад, и финикийцы, согласно Фукидиду, отступили сюда после прихода греков. Однако ни на западном, ни на восточном побережье этого острова не было найдено никаких следов их поселений, которые находились бы ниже слоев греческих колоний. Слова греческого историка подтверждались лишь семитскими названиями вроде Фапус, но этот аргумент считался очень слабым, и теория колонизации Сицилии финикийцами была признана несостоятельной.
В начале XX века Тарамелли обнаружил бронзовый подсвечник кипрского происхождения в Сардинском храме Св. Виттории де Серри. Он датировал его концом IX века до н. э., но, по-видимому, этот подсвечник мог принадлежать и к следующему веку. Вполне возможно, что его привезли на Сардинию финикийские купцы. Позже была обнаружена стела в Норе. На ней имелась финикийская надпись, тоже датированная IX веком до н. э. И хотя утверждение Олбрайта о том, что он нашел в этой надписи слово «Таршиш», не было принято в ученом мире, эта стела тем не менее неопровержимо доказывает, что во время создания надписи финикийцы находились на этом острове. Тем не менее Рис Карпентер не согласен с исследователями этой эпитафии, которые утверждают, что она была сделана в IX веке до н. э., и полагает, что она могла появиться не ранее последней четверти VIII века до н. э. На Сардинии не найдено ни одного финикийского предмета, который был бы древнее VII века до н. э.
2
Иосиф Флавий упоминает (Contra Apionem I, 119) об экспедиции, которую Хирам Тирский организовал против Утики. Флавий узнал об этом от Менандера Эфесского, который, вероятно, вычитал об этой экспедиции в царских хрониках Тира. Вполне возможно, что, превратившись в богатый город, Утика отказалась платить дань. Однако Иосиф Флавий не говорит нам, что это была африканская Утика, и многие в наши дни полагают, что он имел в виду другую Утику, хотя остается только гадать, где она находилась.