— Но, дорогая, Робертсон и остальные все проверили.
— Да, но ты знаешь, как эти девушки легко возбуждаются.
— Ну ладно. Пойдем посоветуемся с Грейемом. Он должен все знать.
Доктор Грейем сидел с книгой в своей лоджии. Чета Кендал вошла к нему, и Молли начала рассказ. Так как он был весьма бессвязным, то Тим взял на себя инициативу.
— Звучит это, конечно, по-идиотски, — словно извиняясь, добавил он, — но, насколько я понял, девчонка вбила себе в голову, что кто-то положил ядовитые таблетки в пузырек из-под этого… как его… сера…
— Но почему она так решила? — спросил доктор Грейем. — Она что-нибудь видела или слышала?
— Не знаю, — довольно беспомощно ответил Тим. — Послушай, Молли, там что, заменили бутылочку?
— Нет, — возразила Молли. — По-моему, она говорила, что на ней была надпись: «Севен… Серен…»
— «Серенит», — подсказал доктор. — Это известный препарат. Он, очевидно, регулярно принимал его.
— Но Виктория сказала, что раньше она не видела его у него в комнате.
— Раньше не видела? — резко переспросил Грейем. — Что она под этим подразумевает?
— Ну, то, что она сказала. Виктория утверждает, что на полке в ванной стояли зубной порошок, крем для бритья, аспирин… ну и прочая чепуха. Очевидно, она всегда убирала там и поэтому помнит все наизусть. Но этого… серенита она никогда там не видела до смерти майора.
— Очень странно, — протянул доктор Грейем. — Она в этом уверена?
Резкость его тона удивила обоих Кендалов. Они не ожидали, что доктор Грейем так к этому отнесется.
— Как будто уверена, — медленно ответила Молли.
— Может быть, она просто хотела устроить сенсацию? — предположил Тим.
— Пожалуй, — сказал доктор Грейем, — я лучше переговорю с самой девушкой.
Виктория не скрывала своего удовольствия, когда ей разрешили повторить рассказ.
— Не хочу иметь неприятности, — закончила она. — Я не ставила туда бутылочку и не знаю, кто это сделал.
— Значит, вы думаете, что ее туда подсунули? — спросил Грейем.
— Должно быть, так, доктор, раз ее не было там раньше.
— Но майор Пэлгрейв мог держать ее в ящике стола или где-нибудь еще.
Виктория покачала головой:
— Вряд ли, если он должен был принимать таблетки постоянно.
— Да, — неохотно согласился Грейем. — Это лекарство он должен был принимать несколько раз в день. А вы никогда не видели, как он принимал его?
— Да говорю же вам, что его там раньше не было. Вот я и подумала, не был ли это какой-нибудь яд, который подсунул майору его враг.
— Чепуха, девочка, — сурово возразил доктор. — Совершеннейшая чепуха.
Виктория выглядела потрясенной.
— Так вы говорите, что эти таблетки были обычным лекарством? — с сомнением переспросила она.
— Хорошим и даже необходимым, — ответил доктор Грейем. — Поэтому не волнуйтесь, Виктория. Уверяю вас, что с этим лекарством все в порядке.
— Вы просто сняли камень у меня с души, — сказала Виктория и весело улыбнулась, обнажив белые зубы.
Но камень не упал с души доктора Грейема. Его смутное беспокойство начало обретать реальную почву.
Глава 8
РАЗГОВОР С ЭСТЕР УОЛТЕРС
— Это место уже не такое, как было раньше, — раздраженно произнес мистер Рэфьел, заметив, что мисс Марпл приближается туда, где он сидел со своей секретаршей. — Нельзя ступить и шагу, чтобы какая-нибудь старая квочка не следовала за тобой по пятам. Зачем эти старухи едут в Вест-Индию?
— А куда, по-вашему, они должны ездить? — осведомилась Эстер Уолтерс.
— В Челтенхем, — тотчас же ответил мистер Рэфьел, — либо в Борнмут, Торки или Лэндриндод-Уэллс. Выбор богатый, и там они полностью счастливы.
— Полагаю, что они нечасто могут позволить себе путешествие в Вест-Индию, — заметила Эстер. — Не всем так везет, как вам.
— Везет, нечего сказать, — проворчал мистер Рэфьел. — Торчи здесь со всеми своими болезнями и еще в придачу с вами, которая только читает мне лекции и ничего не делает! Почему вы до сих пор не отпечатали письма?
— У меня не было времени.
— Ну, так займитесь ими немедленно. Я привез вас сюда, чтобы вы работали, а не грелись на солнце и демонстрировали вашу фигуру.
Многие сочли бы поведение мистера Рэфьела невыносимым, но Эстер Уолтерс работала у него уже несколько лет и отлично знала, что его брани не следует придавать значения. Мистер Рэфьел почти все время страдал от каких-нибудь болей и, делая ядовитые замечания, давал выход своим чувствам. Поэтому, что бы он ни говорил, Эстер всегда сохраняла полнейшее спокойствие.