Вошел Грегори с обычным для него добродушным видом.
— Вот он я, чем могу поспособствовать? Жаль девушку до слез. Такая была славненькая. Нам с женой она очень нравилась. Похоже, какая-то ссора на почве ревности, хотя по ней не скажешь, что у нее дома кипят такие страсти — всегда была в хорошем настроении, шутила. Мы болтали с ней не далее как вчера вечером.
— Мистер Дайтон, употребляете ли вы лекарство под названием серенит?
— Совершенно верно. Розовые такие таблетки.
— Вы купили их по рецепту врача?
— Да, если угодно, могу вам показать. Давление у меня высокое, сейчас это у многих.
— О вашем высоком давлении, как выясняется, мало кому было известно.
— А вы хотели бы, чтобы я рассказывал об этом всем подряд? Я вполне бодр и крепок, и сам не люблю всяких мнительных типов, которые только и говорят, что о своих болячках.
— Как часто вы принимаете таблетки?
— Два-три раза в день.
— И много их у вас с собой?
— Да. С полдюжины пузырьков. Но они у меня заперты в чемодане. Естественно, кроме того, которым я пользуюсь.
— И какое-то время назад этот пузырек у вас пропал?
— Совершенно верно.
— И вы спросили эту девушку, Викторию Джонсон, не видела ли она его?
— Спросил.
— И что она ответила?
— Что в последний раз видела его на полочке в ванной. А потом он исчез, она искала его и не нашла.
— А что было дальше?
— Позже она пришла ко мне и отдала пузырек. Спросила, не то ли это лекарство, что у меня пропало.
— А вы что?
— Я говорю: «Да, это, а где вы его нашли?» Она отвечает, что в комнате у старого майора Пэлгрейва. Я спрашиваю: «Как, интересно, оно могло там очутиться?»
— И что она на это ответила?
— Ответила, что не знает, но… — Он замялся.
— Да, мистер Дайсон?
— В общем, она дала мне понять, что знает несколько больше, чем говорит, но я не придал этому никакого значения. Нашелся пузырек и нашелся. Честно говоря, меня не очень-то и волновала его пропажа. Говорю же, у меня есть с собой еще. Я-то сам подумал, что нечаянно оставил его в ресторане или где-нибудь еще, а старый Пэлгрейв их прихватил. Наверное, положил в карман, чтобы потом мне отдать, и забыл.
— И это все, что вы знаете, мистер Дайсон?
— Пожалуй, да. Сожалею, что больше ничем не могу помочь. А это действительно важно, да? Почему?
Уэстон пожал плечами.
— В нашем деле все может оказаться важным.
— Не понимаю, при чем тут мои таблетки. Я думал, вы будете спрашивать, что я делал в тот промежуток времени, когда убили эту несчастную. Я, как мог, подробно записал все свои передвижения.
Уэстон внимательно на него посмотрел.
— Правда? Это очень любезно с вашей стороны, мистер Дайсон.
— Я подумал, сэкономлю ваше время, — сказал Грег. Он передал им через стол лист бумаги.
Уэстон стал читать; Дэвентри придвинулся вместе со стулом и смотрел ему через плечо.
— Все как будто ясно, — сказал Уэстон. — До без десяти девять вы с женой переодевались к ужину в вашем бунгало. Потом пошли на террасу, где сели выпить вина с сеньорой де Каспеаро. В четверть десятого к вам присоединились полковник и миссис Хиллингтон, и вы вместе пошли ужинать. Спать вы легли, насколько вам помнится, примерно в половине двенадцатого.
— Именно так, — согласился Грег. — Я ведь не знаю точно, когда ее убили.
В последней фразе был легкий намек на вопрос. Лейтенант Уэстон, однако, сделал вид, что этого не уловил.
— Ее нашла, как я понял, миссис Кендал? Представляю, какой это был для нее удар.
— Да. Доктору Робертсону пришлось дать ей успокоительное.
— Это случилось гораздо позднее, ведь так? Все уже разошлись спать?
— Да.
— И долго она там пролежала? То есть до того как ее нашла миссис Кендал?
— Мы еще не установили точное время, — обтекаемо ответил Уэстон.
— Бедная малышка Молли. Какое тяжкое для нее испытание. Кстати, во время ужина вчера вечером ее что-то не было видно. Я еще подумал, может, у нее голова разболелась, или еще какая напасть, и она прилегла.
— А когда вы видели миссис Кендал последний раз?
— Гораздо раньше, еще до того, как пошел переодеваться. Она поправляла на столах приборы и убирала лишние. Перекладывала ножи.
— Ясно.
— Она была такая веселая, — сказал Грег. — Шутила, смеялась. Потрясающая женщина. Мы все от нее без ума. Тим — везунчик.