— Ну, это уж слишком, Ивлин, — ты преувеличиваешь.
— Нет, не преувеличиваю. Когда думаешь о ком-то, представляешь некий образ, который сам же и создаешь… А не реального человека.
— Я знаю тебя, — тихо сказал Эдвард Хиллингтон.
— Это тебе так кажется.
— Нет. Я в тебе уверен. — Потом он добавил: — А ты уверена во мне.
Ивлин посмотрела на него и вновь повернулась к кровати. Взяла Молли за плечи, потрясла.
— Надо что-то делать — хотя, наверно, лучше подождать доктора Грэма. Вот, я слышу, они уже идут.
— Ну, теперь все будет в порядке.
Доктор Грэм отошел от кровати, вытер лоб платком и облегченно вздохнул.
— Вы думаете, обойдется? — с тревогой в голосе спросил Тим.
— Да, да. Мы вовремя успели. Скорей всего, смертельной дозы там и не было. Сутки-двое она еще будет чувствовать себя неважно, а потом все пройдет… — Он взял пустой пузырек. — А кто, собственно, ей это прописал?
— Один врач в Нью-Йорке. У нее бывает иногда бессонница.
— Ясно, ясно. Наш брат эскулап сейчас прописывает эти штучки направо и налево. Нет чтобы сказать молодой женщине, что, если не можешь заснуть, надо посчитать овец, или встать и съесть печенье, или написать пару писем, а потом лечь опять. Каждый теперь хочет получить средство мгновенно действующее. А я вот иногда думаю: зря мы их даем. Надо научиться справляться с собой и с жизнью. Если младенцу суют в рот соску, чтобы перестал плакать, — это понятно. Но всю жизнь так продолжаться не может. — Он издал легкий смешок. — Ручаюсь, если вы спросите мисс Марпл, как она поступает, когда ей не спится, она ответит, что считает овец, входящих в ворота.
Он опять повернулся к кровати. Молли зашевелилась. Глаза ее теперь были открыты. Она смотрела на собравшихся безучастно, словно не узнавая. Доктор Грэм взял ее за руку.
— Ну, милая моя, что же это вы хотели над собой учинить?
Она моргнула, но ничего не ответила.
— Почему ты это сделала, Молли, почему? Скажи мне, почему? — Тим взял ее за другую руку.
Но глаза ее оставались неподвижны. Если она на кого и смотрела, то скорее уж на Ивлин Хиллингтон. В ее взгляде можно было при желании прочитать нечто вроде вопроса. Ивлин сказала, словно в ответ:
— Тим пришел и позвал меня.
Молли перевела взгляд на Тима, потом на доктора Грэма.
— Вы скоро поправитесь, — сказал доктор Грэм, — но больше этого не делайте.
— Она ничего такого не хотела, — негромко произнес Тим. — Я уверен, она не хотела. Просто ей хотелось выспаться. Может быть, сначала таблетки не подействовали, и она выпила еще. Так ведь было, Молли?
Она еле заметно замотала головой.
— Ты что же — сделала это нарочно? — спросил Тим.
Молли наконец заговорила.
— Да, — ответила она.
— Но почему, Молли, почему?
Веки ее дрогнули.
— Боялась, — еле слышно произнесла она.
— Боялась? Чего боялась?
Но она закрыла глаза.
— Пока оставьте ее в покое, — сказал доктор Грэм.
Однако Тим не унимался.
— Чего боялась? Наверно, полиции, да? Потому что они преследовали тебя, донимали расспросами? Чего тут удивляться. Тут любому страшно станет. Такие у них приемчики. Никому даже в голову не придет… — Он осекся, не закончив. Доктор Грэм остановил его решительным жестом.
— Я спать хочу, — проговорила Молли.
— Это для вас самое лучшее, — сказал доктор Грэм.
Он двинулся к выходу; остальные последовали за ним.
— Она будет спать крепко, — добавил Грэм.
— Мне что-нибудь еще нужно сделать? — спросил Тим. На его лице появилось слегка озабоченное выражение человека, ухаживающего за больным.
— Я могу с ней побыть, если хотите, — предложила Ивлин мягко.
— Нет-нет. Спасибо, я справлюсь сам.
Ивлин вернулась к кровати.
— Мне остаться, Молли?
Молли опять открыла глаза.
— Нет, — сказала она; потом, помедлив: — Только Тим.
Тим подошел и сел рядом на стул.
— Я здесь, Молли. — Он взял ее за руку. — Спи спокойно. Я не уйду.
Она слабо вздохнула и опустила веки.
Выйдя из бунгало, врач немного постоял; Хиллингтоны тоже не спешили уходить.
— Вы уверены, что я больше ничем не могу быть полезна? — спросила Ивлин.
— Думаю, ничем — спасибо вам, миссис Хиллингтон. Лучше всего, если сейчас с ней побудет муж. Вот завтра, может быть, — ведь ему надо делами отеля заниматься — вот завтра кому-то надо будет с ней посидеть.
— Думаете, она может… опять попытаться? — спросил Хиллингтон.