И тут я наткнулся на высоченную каменную стену. Вначале сквозь кроны деревьев вдруг показалась верхушка скалы. Как она там очутилась и как я туда забрался, ни один человек в здравом уме не смог бы догадаться. В джунглях есть единственный выход из подобного положения: надо пожать плечами и смело лезть вверх, потому что стоит сделать попытку пойти в обход, как заберешься неведомо куда, а скоро начнет смеркаться. Я принялся карабкаться вверх, хватаясь за корни. Это было даже приятно — я вообще люблю вспоминать детство, когда я всласть налазился по деревьям, — приходится только жалеть, что с возрастом от нас все ожидают более солидного поведения.
Взобравшись примерно на пятьдесят футов по вертикали, я вылез на узкий карниз, покрытый землей и заросший кустарником, и сразу почувствовал очень странный запах. В нем было что-то от запаха сырой земли, как в пещерах, но это еще не все. С закрытыми глазами я мог бы сказать, что где-то здесь валяется дохлая рыба. Но рыбам тут взяться было неоткуда; кроме того, до меня донеслось попискиванье летучих мышей. Как ни странно, на этом небольшом карнизе — всего футов пятьдесят в длину и не больше двенадцати в ширину — я несколько минут разыскивал вход в пещеру, пока не понял, что весь карниз и есть отверстие пещеры, только наглухо закрытое растительностью.
Я отвел эту завесу и бросил первый взгляд на странный мир. Мне почудилось, что я перенесся, как в волшебном сне, в мир, каким он был миллионы лет назад. Даже сейчас ощущение не притупилось, а, наоборот, стало еще острее, хотя мы пробыли в этом жутковатом, таинственном мире недели три, если сложить все проведенные там часы. Хочу вам напомнить, что в тот момент мои мысли были целиком заняты шустрыми маленькими крысами, сновавшими среди лесного подроста. То, что я увидел, отличалось от их светлого мирка, как ночь в окопах от вечера в оперном театре.
Мир, в котором я очутился, описать нелегко. Я стоял в середине длинной, узкой горизонтальной расщелины на склоне скалы. В среднем высота отверстия была футов пять. За моей спиной и вокруг меня сомкнулась сплошная масса переплетенных растений, сквозь которую едва пробивался и без того ослабленный дневной свет, так что в отверстие пещеры просачивался лишь его тусклый зеленоватый отсвет. Дно расщелины по всей своей пятидесятифутовой длине было сложено мягкой красноватой глиной, которая образовывала вал у края, а зев пещеры начинался круглым склоном под углом сорок пять градусов, который футов через тридцать выводил на дно пещеры.
Странно, но верхний карниз расщелины также представлял собой гладкий вал, слегка втянутый вовнутрь, отчего зев пещеры по форме чем-то напоминал гигантский каменный рот с выпяченной верхней и слегка поджатой нижней губой из глины. Внутри свод уходил вверх, как небо, а дальше отверстие сужалось. Эта круглая дыра была до странности похожа на глотку — даже сталактит свешивался сверху, как «язычок», а пол поднимался двумя ровными холмиками, испещренными отверстиями и усеянными кусками обвалившихся камней, — точная имитация миндалин близ корня языка, у входа в гортань.
Я стоял в глухой, мертвой тишине и вдруг почувствовал, что попал в пасть какого-то отвратительного чудовища, может быть, даже самой Земли, и все ужасные массовые жертвоприношения, известные из древней истории Центральной Америки, пронеслись перед моим внутренним взором. Как сообщали ранние проповедники христианства — не исключено, что со значительными преувеличениями, — дикари сгоняли толпы людей, предназначенных для жертвоприношения, к гигантскому пылающему жерлу в земле, похожему на чудовищный зев. Я чуял мощный дух этого мертвого Молоха.
Но если отбросить все эти дурацкие сказки, действительность представляла собой чрезвычайно интересный и важный материал для наблюдений. Во-первых, свод, или небо этого чудовища, был истыкан дырами абсолютно правильной круглой формы, которые вели в трубы, поднимавшиеся на разную высоту, как я впоследствии выяснил. Все отверстия были заляпаны какой-то темно-коричневой массой, которая раньше, без сомнения, была жидкой, однако не оставила следов на полу, следовательно, не капала вниз. Это были типичные так называемые рытвины, только вверх ногами. Если камни попадают в углубление подстилающей скалы в русле сильного водопада, их крутит течением, и углубления, постепенно становясь еще глубже, принимают форму цилиндрических или даже сферических полостей — это можно наблюдать у подножия многих водопадов.