Небольшого роста темно-коричневый человечек, плотного, но изящного сложения, в ярко-полосатой или броско-клетчатой хламиде, заколотой на одном плече, и с посохом в руке проходил мимо нашего домика, глазея на все, что попадалось ему на глаза, как это свойственно туристам. Он шествовал в одиночестве или в сопровождении нескольких уменьшенных копий самого себя в еще более кричащих накидках, нескольких полных женщин с бусами на ногах и еще стаек очаровательных черных бесенят с нитками бус вокруг животиков. Это был выход семейства юков. Юки — чисто негритянский народ. Они обитают в джунглях, где занимают полосу, начинающуюся примерно в пятидесяти милях от берега и кончающуюся в глубине леса на сто двадцать миль дальше. Это потомки негров, привезенных в страну на закате работорговли: непривычные к рабству на родине, они отказались быть рабами и на чужбине. Только ступив на берег, они попросту скрылись в лесу и там организовали свой клан, живущий по заветам африканских племен, до тонкостей копируя жизнь африканских земледельцев. Они до сих пор безраздельно владеют своей территорией. Это гордые и необыкновенно привлекательные люди.
Все вышеперечисленные участники торжественного шествия могли встретиться и в любом африканском городе. Но ни в одном из африканских городов вы не встретите остальных представителей этой пестрой компании. В Парамарибо множество индийцев — представителей нескольких народов, обитающих на индийском субконтиненте. В большинстве это тамилы. Часто встречаются почтенные мусульмане, явно из северных районов Индии, которые проходят, увенчанные кивающим огромным тюрбаном. Индийцы приехали сюда в основном по контракту, но теперь они больше не едут, и их заменили малайцы.
В Южной Америке как-то странно видеть, выглядывая из окна дома, проплывающий мимо завязанный особым узлом батиковый тюрбан или слышать чисто гэльское по звучанию щебетание стайки миниатюрных яванских красавиц в ярких саронгах и коротких блестящих кофточках. Здесь и яванцы, и другие представители Бог знает каких малайских народов трезвонят на улицах в свои маленькие колокольчики, покрикивая «boea-boea», или выкрикивают «pigge pasar ichan», если вы им не понравились.
Но и это еще не все. Как-то меня отвлекло от невеселых мыслей и расчетов зычное кряканье на улице. Я поднял глаза и увидел вереницу низкорослых людей, одетых в потрепанные, словно вывалянные в грязи штаны и рубашки. Я было принял их за малайцев, но заметил у некоторых орлиный профиль и прямые черные волосы, ниспадавшие из-под видавших виды шляп. Кроме того, они несли в корзинах на спине громадные грузы. Тут они снова крякнули в унисон, и в моей памяти всплыли далекие годы и забытая Богом небольшая железнодорожная станция в Санта-Фе. Я узнал американских индейцев, представителей древнейшего населения страны.
Прибавьте к этой толпе вездесущих португальцев и тех благородных суринамцев из почтенных семейств, на чьих лицах запечатлены достоинства почти всех остальных народов, и вы получите некоторое представление о Парамарибо. Эта человеческая Галактика, в которой, кажется, не хватает только австралийских аборигенов, с необыкновенной яркостью подчеркивает одно: любые различия рас и племен как бы сливаются воедино, поражая вас неожиданно наглядным подтверждением единства всего человечества.
Эти многообразные представители человечества прошли со временем через наш дом. Общее у них было только одно: все они приносили животных на продажу.
Мы давно поняли, что по приезде в новую страну для сбора коллекции животных, чтобы сберечь уйму времени, сил, средств и избежать множества забот, не надо бросаться сразу же в путь, куда глаза глядят. Мы убедились на горьком опыте, что гораздо разумнее окопаться где-нибудь в самой гуще местной жизни и неторопливо, спокойно знакомиться с народом, разбирать свои пожитки, учиться, по мере сил, местному языку (и в первую очередь узнать все народные названия местных животных), ознакомиться с ценностью денег в этой стране и с ценами на животных в особенности и наконец покончить со всеми необходимыми формальностями. Если положите на это два месяца, впоследствии вы избавитесь от целого года мытарств и неприятностей; кроме того, эта тактика принесет вам много больше редких и ценных животных. Сейчас объясню, каким образом.
Во всех тропических странах местные жители — отличные натуралисты. Они знают местную фауну и постоянно вылавливают отдельных животных как бы походя — при расчистке участков или обработке земли на фермах. Съедобных животных они приносят в город на продажу, но стоит им узнать, что приехал человек, который покупает зверюшек не пропитания ради, а ради них самих, как они несут к нему все без исключения, что только им попадется под руку. Поэтому у нас оказывался широкий выбор из множества животных и мы могли выбирать и покупать самых интересных. Таким образом мы без всякого труда — не считая необходимых и скучных дел, то есть препарирования, консервирования, внесения в каталог и фотографирования, — за два месяца собрали довольно полную коллекцию типичных представителей местной фауны, особенно тех видов, которые нужны были в значительном количестве для изучения сезонных вариаций и тому подобного. При этом получаешь прекрасную возможность фотографировать, рисовать и изучать животных в комфортабельных условиях. Мы начинаем коллекционирование млекопитающих с того, что добываем семь особей каждого вида: трех самцов, трех самок и одного детеныша; одну взрослую особь каждого пола превращаем в «тушку», то есть снимаем и набиваем шкурку, по одной заспиртовываем целиком, а еще из одной извлекаем полный скелет — получить такой скелет от того зверька, из которого мы сделали тушку, нельзя — кости лапок оставляются в тушке. Раздобыть нужные семь экземпляров не так-то просто — иногда на это уходит уйма времени. Если вы сломя голову бросаетесь прямо с корабля в глубь страны, вам придется отнять жизнь у десятков несчастных обычных зверьков, пока вы не наберете заветную семерку. А поселившись в любом городке, вы можете спокойно осматривать живых зверьков, которых вам приносят, и брать только нужных.