Мне захотелось навестить подругу, и я пошла к Адель домой. На террасе Жестина разбирала белье.
– Я думала, ты слишком занята своей замужней жизнью, чтобы прийти ко мне, – сказала она. – А на сегодняшнее собрание ты не ходила?
– У меня трое детей на руках, так что я ушла, не дожидаясь окончания. – Я надеялась, что найду в будущем предлог, чтобы совсем не посещать эти собрания.
Жестина бросила на меня мрачный взгляд.
– У тебя есть один верный друг, – сказала она с упреком.
– Ага, а у тебя два. Как поживает Аарон?
Жестина горько усмехнулась:
– Понятия не имею.
Она сказала, что Аарон избегает ее. Он дважды не приходил на свидания, о которых они договаривались. Она бросала из сада камешки в его окно, но он не вышел.
– Может, он спал? Его не добудишься. И к тому же он ленив, как тебе хорошо известно. – По правде говоря, в его лени было даже что-то привлекательное. Он не любил торопиться и предпочитал вести долгие разговоры с коммерсантами, нежели работать в магазине моего отца. Он явно считал физический труд ниже своего достоинства.
Жестина помотала головой:
– По-моему, кто-то настроил его против меня.
Мы обе понимали, что этим «кем-то» была, скорее всего, моя мать.
– Не надо было брать его с собой на прогулки, когда он просился, – сказала я. – От него всегда были одни неприятности.
– Неправда. – Жестина запихала белье в плетеную корзину. – Неприятности достались нам по наследству.
Жестина покончила с бельем, и мы пошли на холмы, как часто делали до моего замужества. Она была права: мои новые обязанности отнимали у меня столько времени, что я не уделяла достаточного внимания своей лучшей подруге, а ведь мне ее так не хватало. Мы болтали, взявшись за руки, пока нас не настиг налетевший дождь, и побежали искать укрытие. Ливень сменился моросящим дождиком. Вокруг пахло зеленью и свежестью. На острове было не меньше сотни разновидностей дождя – от такого, при котором все темнело, до грибного дождичка, от бурь с ураганами до редких ленивых капель или зимних ливней. Мы использовали листья банана в качестве зонтиков и прятались под деревьями. В ясные дни были видны Козлиный остров и Водный, где скот свободно пасся на влажной соленой траве. Солнечные лучи пробивались сквозь дождевую завесу; небо расцветилось разными красками. Снова стало жарко; мы улеглись в высокую траву на лугу и стали плести гирлянды из травы и прутьев. Если бы кто-то прошел мимо, он нас и не заметил бы – разве что трава колыхалась от нашего дыхания.
– Как у тебя дела с месье Пети? – спросила Жестина. – Ты научилась любить его?
– Ну, он мне не неприятен.
Она засмеялась и покачала головой:
– И это любовь? Я говорила, не надо выходить за него. Он годится тебе в отцы.
– Когда мы с ним наедине, он ведет себя совсем не как отец.
– Да ну? – улыбнулась она. – Значит, ты потеряла невинность? Ну и как с ним в постели? Ты страстно желаешь, чтобы он прикоснулся к тебе? Тоскуешь без него?
Я пожала плечами, словно была не молодой женщиной, а старой матроной.
– Это лучше, чем я думала.
– А ты думала, это будет ад, – презрительно фыркнула Жестина.
Я с удивлением почувствовала, что ее презрительное отношение к моему мужу задевает меня. Да, я не любила, но уважала его, а это, несомненно, было немало. Другая женщина сочла бы его очень предупредительным любовником, мое же воображение разожгли прочитанные мною истории и страсти Соломона, и я хотела большего.
– Это вовсе не ад! Трудно найти более доброго человека!
Но Жестина хорошо знала меня и видела, что это отнюдь не любовь.
– Некоторые говорят, что рай и ад вовсе не в противоположных концах света, от одного до другого всего один шаг.
По пятницам мы ходили на ужин к моим родителям. Я брала с собой Розалию, потому что она могла присматривать за детьми, особенно когда они начинали засыпать, а также потому, что я обещала оставить ее в доме. Мама уговаривала меня взять вместо Розалии другую служанку, не столь преданную бывшей мадам Пети, я в ответ улыбалась, зная, что не сделаю этого. Я стала платить Розалии больше, освободила ее от работы по субботам и воскресеньям и предупредила, чтобы в пятницу она держалась от моей матери подальше.
– Я и так стараюсь избегать ее, – сказала она.
– Хорошо бы, если бы и я могла, – усмехнулась я.
Все мужчины нашей семьи были теперь деловыми партнерами и членами Коммерческой ассоциации, так как для того, чтобы заниматься бизнесом на острове, надо было вступить в официальную датскую организацию. Мой брак укрепил наш семейный бизнес, хотя Аарон Родригес косо смотрел на то, что Исаак Пети в одночасье стал его боссом. Мой отец был полноправным партнером, в то время как Аарон, как дальний родственник, всего лишь администратором. Ему это, конечно, не нравилось, кузен обсуждал с моим отцом свои перспективы и не раз вылетал из дома, чертыхаясь себе под нос и раздраженно распахивая калитку тростью. А в гостиной разгорался спор между родителями.