Первым делом я решила зайти к Джеки. На ручке висела табличка «Не беспокоить», но я приложила ухо к двери, услышала звук включенного телевизора и постучала.
— Джеки, это я, Элен! — громко сказала я. — Хочу узнать, как ты себя чувствуешь!
Прислушавшись, доносятся ли изнутри признаки жизни, я облегченно перевела дух, услышав сначала хруст накрахмаленных простыней, потом шарканье шлепанцев. Через минуту глазам моим предстала Джеки, которая, скривившись от боли, держалась за живот.
Она действительно была нехороша. Кожа приобрела желтоватый оттенок, а глаза побелели. Даже ее коротко стриженные взъерошенные волосы выглядели помертвевшими. Ни разу еще за все шесть лет нашего знакомства я не видела ее в таком плохом состоянии. Поскольку Джеки работала почти всегда на свежем воздухе, она отличалась исключительно здоровым цветом лица и выглядела полной противоположностью своим хрупким, изнеженным питомцам — цветам. При этом я бы не сказала, что она как-то особо следила за собой. Питалась она как попало, пила больше, чем многие мои знакомые женщины, выкуривала по пачке «Мальборо» в день. Правда, с курением она завязала четыре года назад. Далось ей это нелегко, она буквально сгрызла себе ногти до крови. Бывало, что она страдала с похмелья, иногда жаловалась на боли в спине, но в целом оставляла впечатление человека, к которому не пристает никакая зараза. «Микробы на меня не обращают внимания», — смеялась она, когда заходил разговор на эту тему. И я ей верила. До сегодняшнего дня.
— Не надо на меня так смотреть, — простонала Джеки, выключив телевизор с помощью пульта дистанционного управления. — Мне и без этого достаточно плохо.
— Может, тебя укачало? — спросила я.
— Меня? Да мы с Питером ходили на рыбалку в открытое море! А кроме того, качка тут практически не ощущается. Я даже временами забываю, что мы на корабле.
— Ну а в чем дело, как ты думаешь? — придерживая за локоть, я отвела ее обратно к дивану.
— Лучше ты мне скажи, Элен, — слабо улыбнулась Джеки. — Ты же у нас известный ипохондрик. Это может продлиться неделю?
— Знаешь, я слышала, бывали случаи, когда на корабле все туристы валялись в лежку с «болезнью легионеров» — это такая инфекция, которая может поражать людей, если их собирается много в закрытом помещении.
— Ну ладно. Надеюсь, у меня не столь экзотическая хвороба. Просто зараза, из-за которой мне приходится каждые пять минут бегать в сортир. Наверное, съела что-нибудь.
— Но за ужином ты хорошо себя чувствовала, — напомнила я. — И когда мы сидели у Пэт в каюте. А когда ты пошла пить с Генри — все было нормально?
— Абсолютно. До двух часов ночи ничего не было. А потом — бум!
— Ладно, давай-ка ложись в постель, а тебе расскажу какую-нибудь байку, — предложила я, поправляя подушки.
— Твои байки, — покачала она головой, — всегда связаны с какими-нибудь преступлениями, в которые оказываются втянуты твои клиенты. Или о том, как эта сучка из «Пирсон-энд-Стралли» пытается тебя подсидеть и занять твое место. Нет, пожалуй, сегодня я к этому не готова.
Таким образом, мой разговор с Лией пересказать ей не удастся.
— Хорошо. Не хочешь меня слушать, тогда, может, сама расскажешь что-нибудь? Например, как вы вчера пообщались с Генри?
— Замечательно! — тут же воскликнула она. — Впрочем, плясок на столах не было. Просто мило посидела в баре и поболтала с парнем. С парнем, который не является моим деловым партнером.
— Ну и что он собой представляет? Выглядит довольно странно.
— Так и есть. Он фанат спорта. Мы беседовали о бейсболе, баскетболе, футболе, хоккее.
— Ну? А как же бобслей? — Я без особого энтузиазма отношусь к спортивным соревнованиям, даже несмотря на то, что сама бегаю каждый день. Я уверена, что спортом занимаются ради развлечения, а вот бег полезен для здоровья.
— Нет, о бобслее не успели. Минут десять обсуждали боулинг. У Генри есть собственный шар и форма, он даже входит в какую-то лигу. — Джеки скривилась от боли.