Я вздохнул, поправил шляпу, стряхнул пыль с брюк и вскрыл прозрачную папку с листами бумаги внутри. Интересно, что там сценаристы накарябали, такую же пафосно-бессмысленную хрень что в прошлый раз или исправились? А, нет, завидное постоянство все по-старому. Ну и черт с вами, мне на вашу глупость плевать, хотите сделать из моего героя клоуна — да и черт с вами!
Обращение к Стражам мы снимали на следующий день в том же отеле Пасифика, в президентском номере, отделанном по местному обыкновению в кричаще-безвкусном стиле «дорого-богато». Перед съемкой в номере была проведена подготовка: на столе лежало разнообразное дорогое и пафосно выглядящее оружие вперемешку со стопками золотых и платиновых монет, в центре стола на золотом подносе высилась горка белого порошка высотой с Эверест. Рядом со столом, напротив большого зеркала на БДСМ-кресте была распята Эвелин. Я восседал во главе стола на большом троноподобном стуле, и презрительно кривя губы разглядывал полуголую красотку. А классно они ее загримировали! Безупречный мейкап прекрасно подчеркивал тонкие черты лица, завивка добавила объема ярко-рыжим волосам, элегантный брючный костюм был порван в строго рассчитанных местах, обнажая подтянутую, спортивную фигуру ровно в той степени, когда это еще можно было счесть эротикой и на грани откровенной порнографии.
Я хмыкнул, взял в руки золотую трубочку, одну за другой втянул со столешницы две дорожки белого порошка, и откинувшись в кресле процедил:
— Ну что, крошка, что-то не торопятся эти твои Стражи за тебя выкуп платить! А я впрочем, и не в обиде, ты такая горячая штучка, мне так нравится тебя дрессировать! Будто кобылку норовистую объезжаю, ха-ха!
— Ты мерзкий пират и преступник, Эндрю Блад! — воскликнула Эвелин, эротично выставляя почти обнаженную грудь в наиболее выгодном свете, — Ты можешь бить меня и насиловать, но знай — я тебе никогда не покорюсь!
— Покоришься, сучка, никуда не денешься, — мерзко осклабился я поднимая со стола плеть, — Я и не таких как ты норовистых обламывал! Будешь на коленях передо мной ползать и ноги целовать! Вот увидишь, тебе понравится быть моей подстилкой!
— Стражи спасут меня, они герои и храбрецы! — раненной птичкой всхлипнула рыжая, — А ты просто мерзкий насильник и злодей Блад, ты и волоска их не стоишь!
— Я не просто злодей! Я суперзлодей Эндрю Молния! — гордо воскликнул я, спесиво выпячивая грудь, — Пусть твои Стражи придут сюда, на Карибы, если им хватит смелости! Я разорву этих пафосных клоунов в клочья одной левой у тебя на глазах, детка!
— Ты отвратительный кровожадный маньяк! — воскликнула Эвелин, — И что бы ни случилось я никогда не встану перед тобой на колени!
— Да ладно тебе сучка рыжая, я же помню, как тебе понравилось в прошлый раз! — я для пробы взмахнул кнутом в воздухе, — Просто признай, что тебе нравится быть моей шлюхой и все это закончится!
— Никогда! Ты этого не дождешься никогда, мерзавец! — воскликнула Эвелин, соблазнительно прогибаясь в талии и кокетливо сдувая упавшую на глаза прядь.
— Ну что же, ты сама напросилась! — пожал плечами я и обрушил плеть на рыжую.
Орудовать этой штукой меня учили все утро, так что я достаточно убедительно и страшно щелкал кончиком кнута по обнаженным бедрам Эвелин, стараясь не попасть по особо чувствительным местам. Та стонала и извивалась так, что если бы я не знал, что бью едва в четверть силы, подумал бы, что причиняю ей настоящую боль.
Устав размахивать плетью, я подошел к распятой девушке, схватил ее за шею и, стиснув пальцы и оскалившись в злобной ухмылке сказал прямо в широко раскрытые глаза своего личного брейнстримера:
— Вы слышите меня Стражи?! Я сломаю эту девку, и превращу в свою личную шлюху! А когда наиграюсь, продам в какой-нибудь бордель! Придите и спасите ее, клоуны… если смелости хватит!
— Снято! — послышался крик Хюго, — Нормальный дубль, все прошло гладко, на этом будем закругляться!
Я глубоко вздохнул, отшвырнул опостылевший кнут в сторону и перевел дух. Девять! Девять сука дублей! Никогда не пойду работать в кино! От этой белой дряни, изображающей кокаин, что я вынужден нюхать у меня нос склеился и почти не дышал! Прочитать этот идиотский текст с серьезным выражением лица и не заржать при этом я тоже смог не сразу! Никогда не думал, что быть актером такой тяжкий труд!