— Босс, я пристроил нашу добычу, — сказал Антонио, вернувшийся из города, — И еще я нашел медика, как ты хотел. Она в машине, разговаривать будешь?
Я оторвался от увлекательного зрелища, как похмельные пираты тихо матюкаясь сооружают из мешков с песком пулеметное гнездо над воротами базы и повернулся к своему квартирмейстеру:
— Она? Я думал, что моряки не любят женщин на борту? Ну, типа приносят несчастье и все такое…
— Глупости это все, — вздохнул Антонио, утирая пот со лба грязным платком, — Баба на борту это плохо не потому, что плохая примета, а потому что она обязательно начнет вертеть хвостом и пудрить мозги парням. Такая у них всех сучья натура и ничего с эти не поделаешь. Но я рассудил, что раз уж ты уже притащил к нам одну бабу, то от второй вреда сильно больше не будет. Да и других кандидатур как-то не нашлось, нас здесь не знают и в очередь на трудоустройство не встают.
— А, ну тогда веди своего медика на собеседование ко мне в кабинет, — хмыкнул я, — Ты прав — не в нашем положении перебирать.
Антонио кивнул и пошел, тяжело отдуваясь, потея и ежеминутно утирая пот, к микроавтобусу, на котором уезжал вчера в город.
Эта дамочка меня насторожила сразу, как только вошла. Высокая, ниже меня сантиметров на пять. Бесформенная хламида на пару размеров скрывала фигуру, но судя по тому, как легко и грациозно она двигалась, там было все в порядке. На голове какая-то странная повязка, закрывающая волосы — зачем? Очень красивое симметричное лицо, маленький аккуратный носик, пухлые чувственные губы, нереально большие голубые глаза. Это медик или ожившая картинка с рисованного порножурнала?
А больше всего меня насторожила реакция Шороха на эту деваху. Впервые я услышал, как бормотание моей шизофрении стало восхищенно-одобрительным. Исключая вероятность, что демону в моей голове нравятся высокие светловолосые и голубоглазые девушки, остается только один вариант — под этой красивой оберткой скрывается первостатейная мразь и убийца. Просто потому, что Шорох любит только один вид развлечения — насилие и разрушение в любых формах, но желательно в наиболее кровавом варианте.
Девушку звали Алексис, медицинского образования она не имела, но утверждала, что имеет опыт работы с колото-резаными а так же пулевыми и осколочными ранами, с переломами костей, закрытыми и открытыми, с ушибами, травмами от тупых предметов…
Я слушал низкий грудной голос девушки, кивая и поддакивая. И когда та перечислила все что умеет, сказал:
— А теперь сними повязку с головы!
Алексис стрельнула в меня своими голубыми глазами так, что рука сама потянулась за пистолетом, посмотрела на Антонио, что попивал холодную колу, сидя на стуле за большим столом и сказала:
— Догадался, да? Ну, хорошо, смотри! — и медленно сняла повязку с головы.
Антонио подавился колой, закашлялся и выругался. Я встал, похлопал толстяка по спине и спросил:
— Ты репликант, генетически измененный человек, я все правильно понял?
— По-моему это очевидно, — тряхнула неровно подрезанной гривой светлых волос, из которых торчали треугольные «кошачьи» уши, Алексис, — Я происхожу из генетической линии XLYDZ-три-пять-восемь, подвид «Бакэнэко». Но это не совсем не значит, что я гожусь только для любовных утех! Я человек, пусть даже генетически измененный и родившийся в пробирке! И я хороший медик и могу быть вам очень полезна!
— Да, но когда за тобой придет твой хозяин, нам с ним за тебя воевать придется! — брызгая слюной, заорал Антонио, — Maldita sea, если бы я сразу про это знал, тебя бы здесь не было!
— Да не ори ты так, — поморщился я, — Алексис, скажи, ты сбежала от хозяина?
— Да, он жестоко обращался со мной, — подпустила слезы в голос кошкодевушка, сбрасывая с плеча свою хламиду и обнажая ключицу со шрамом, — Он был плохой человек, садист, бил меня плетью и тростью. Я очень боялась за свою жизнь!
— Какой интересный шрам, — воскликнул я, подходя к Алексис и скалясь дебильной ухмылкой озабоченного идиота.
Девушка приосанилась и призывно мне улыбнулась, край ее балахона сполз еще ниже, обнажая часть груди.
— Вот только он не от плети и трости а от пули, — закончил я фразу быстро извлекая из кобуры пистолет и приставив его к груди девушки, — И сдается мне, Алексис, что ты нам лапшу на уши вешаешь! Как думаешь, может быть мне стоит сделать рядом с этим шрамом еще один, для симметрии? Стоп-стоп, а вот это лучше не трогай!