Рамона отодвинулась от него и пересела на самый край скамейки. Когда он увидел, как сильно она побледнела, у него сузились глаза, превратившись в две щели.
— Что с вами? — осведомился он охрипшим голосом. — Все в порядке?
Ну, что тут особенного? Ведь он только поцеловал ее! Она отвечала ему искренне, всем сердцем, но у нее выходило так неловко, так примитивно. Она не чувствовала в себе уверенности. Словно никогда не целовалась прежде…
Рамона отлично видела, сколько в его улыбке откровенного цинизма. Черт, она вела себя, словно гимназистка на первом свидании! Ну-ка возьми себя в руки, девушка, осыпала она себя упреками. Вызывающе вздернув подбородок, она сказала:
— Да, все в порядке. Что может со мной случиться? — Ни за что на свете она перед ним не выкажет, не позволит ему понять, насколько на самом деле сметена, потрясена, взволнована.
Дэмон медленно поднялся. Подошел к ней. Его пружинистая, вкрадчивая походка заставляла вспомнить о животном, вышедшем на охоту. Настоящий самец, выискивающий жертву-самку. А она кто такая? Истинная самка, сама высматривающая добычу. Внезапно ей снова захотелось ощутить вкус его губ. Почувствовать прикосновение его рук, пощупать его тело — обнаженное, потное, извивающееся в сладких муках… Мотнув головой, она отвернулась. Хорошо бы сейчас убежать, скрыться, спрятаться где-нибудь подальше. Возвести вокруг себя высокие, прочные стены. Но как все это сделать? У нее не хватит на это сил.
Дэмон провел дрожащей рукой по волосам. Во взгляде у него читалось недоумение.
— Не понимаю, Рамона, — мягко сказал он. — Почему ты вырвалась от меня? Так вдруг.
Рассерженная Рамона покраснела до корней волос. Неужели он почувствовал мою проклятую неопытность? Неужели это так бросается в глаза?
— Потому что мне не нравится, когда меня насильно пытаются целовать, — огрызнулась она.
Дэмон медленно опустил руку. Вокруг них в Порт-оф-Спейне жизнь шла своим чередом. Все занимались своими делами. В парке распустившиеся цветы сильно пахли, экзотические птицы распевали свои песенки.
— Понятно, — наконец вымолвил он. Ее напускная невинность всего лишь часть большой игры, в которую она вознамерилась с ним сыграть. Скорее всего, это не имеет никакого отношения к акциям, но все равно это часть ее игры. — Послушай, может, начнем все заново? — ласково и вежливо спросил он. Почему бы им вдвоем немного и не поиграть? — Сейчас только полдень, давай зайдем куда-нибудь, поедим, потом найдем пляж получше, искупаемся. Ну, что скажешь?
Рамона кивнула.
— Ладно, — согласилась она. Она пойдет с ним. В конце концов, нужно когда-то этому научиться. Но если ему вздумается снова поцеловать ее, то она… она… разобьет вдребезги его коленные чашечки.
Дэмон взял ее за руку. Теперь он твердо знал одно: с Рамоной Кинг никогда не соскучишься.
Ни он, ни она не заметили Джеффа Дойла, сидевшего на скамейке всего в нескольких метрах от них. Он, прищурившись, пристально разглядывал их в полном изумлении.
Медленно, очень медленно губы его раздвинулись в улыбке.
На расстоянии двадцати двух миль отсюда, на более маленьком, более тихом, куда менее подверженном всеобщей коммерциализации острове Тобаго Верити Фокс, блаженно улыбаясь, с удовольствием созерцала почти безлюдный пляж, расстилавшийся перед ней. Она провела все утро в баре напротив, потягивая восхитительный охлажденный ананасовый сок. Она никогда еще не проводила отпуск в таком чудесном местечке. Торопливо отложив в сторону полосатый зонтик, под которым она искала защиту от беспощадного солнца, Верити, прикрываясь большим пляжным полотенцем, с трудом неловко влезла в бикини. Хотя пляж был на самом деле очень большой и казался пустынным, то здесь, то там виднелись маленькие группки солнцепоклонников.
Яростное солнце прожигало до мозга костей. Верити направилась к кромке моря. Она давно выработала в себе типично британскую привычку к холодной воде и колючей пляжной гальке, тем приятнее ей было убедиться, что Карибское море — это, по существу, громадная теплая ванна, а песок под ее ступнями гладкий и мягкий, словно шелк.
Со счастливым видом она вошла в воду. Сделала несколько легких неуклюжих взмахов. Верити опасалась заплывать далеко. Перевернувшись на спину, она глядела не отрываясь в небо, которое было такой пронзительной голубизны, что от нее появлялась резь в глазах.