На лице Джона Гарднера не дрогнул ни один мускул.
— Грег, вы капитан судна…
— Да, я это знаю, — перебил его Грег твердым голосом. — И потому я требую, чтобы меня держали в курсе любого…
— А я судовый хирург, — оборвал его Джон с не меньшей твердостью в голосе. — И все консультации, которые я даю своим пациентам, никакому оглашению не подлежат. Таковы наши строгие правила. И вам это отлично известно.
Несколько секунд они стояли, не отрывая друг от друга взгляда, потом Грег медленно опустил голову.
— Вы правы, Джон. Забудьте о том, что я спрашивал.
— Все давно забыто, — облегченно улыбнулся он в ответ. Как и все в команде, Джон любил и уважал Грега. Он был замечательным, очень толковым капитаном и не мог допустить такого промаха. Это на него совсем не похоже.
Джон снова бросил быстрый взгляд на капитана. Лицо у того было сосредоточенным, напряженным и бледным, а в глазах промелькнул страх. Да, он, конечно, пытается скрыть свое волнение, но Джона Гарднера не проведешь!
— Вы хорошо знаете мисс Фокс, Грег? — спросил он якобы невзначай.
Грег покачал головой.
— Нет, мы встретились совсем недавно, — ответил он с рассеянным видом. Секунду спустя, словно почуяв опасность, впился глазами в Джона. — Она такая же пассажирка, как и другие, доктор Гарднер. Вот и все, — добавил он.
По его ледяному тону хирург понял, что он не допустит никаких возражений, и понимающе кивнул.
— Надеюсь, Грег, — вежливо сказал доктор, не пасуя перед буравящим взглядом капитана. — Искренне надеюсь.
Грег побледнел. Неужели он не в силах скрыть своих треклятых чувств? Кивнув на прощание Джону, капитан большими шагами вышел из клиники, забыв сказать привычное "до свидания" дежурной сестре. Та с удивлением глянула ему в спину. Стоя в дверях кабинета, следил за ним и Джон Гарднер. Он был явно чем-то обеспокоен.
Глава 10
Барбадос
Рамона с Дэмоном добрались до самого центра Бриджтауна, столицы Барбадоса, откуда открывался живописный вид на бухту под названием Кэринедж. Они беззаботно прогуливались, когда, бросив на него быстрый взгляд, Рамона тихо сказала:
— Ты сегодня какой-то рассеянный.
В ответ он слабо пожал ее руку.
— Наверное, ты права. Знаешь, до меня вдруг дошло, как мало, в сущности, я о тебе знаю. — Он хитро посмотрел на нее, заранее предвкушая удовольствие. Интересно, как она воспримет такую сногсшибательную новость, как справится с подвохом?
Рамона только пожала плечами.
— А что тут особенного знать? Я всегда вела скучную, однообразную жизнь. — Она вдруг четко осознала, что так оно и было, и эта мысль расстроила ее.
— Ну, в это трудно поверить. Такая красивая женщина, как ты? Не может быть! — Он явно подшучивал над ней.
Рамона снова пожала плечами.
— То, что блондинкам живется веселее, увы, всеобщее заблуждение, — с горечью в голосе сказала она. — Большую часть своей жизни я потратила на приобретение знаний. И вот пришла теперь к выводу, что я, по сути дела, почти ничего не знаю.
Дэмон широко улыбнулся.
— Бедняжка! И мужчины для тебя, конечно, неразгаданная тайна, верно?
Рамона, нахмурившись, бросила на него быстрый взгляд. На что это он намекает?
— Полагаю, во многом так. Мы с женихом были рядом многие годы. У меня никого не было, кроме него, — начала было она свою исповедь, но, спохватившись, замолчала. Он, конечно, выуживал у нее информацию о ее любовных связях или об отсутствии таковых. Вовсе нет. — Но он… он недавно умер, — после паузы закончила она фразу тихим голосом.
Дэмон поморщился. Тредстоун! Как мог он забыть, что именно он был ее женихом. Теперь мысль о том, что какой-то другой мужчина знал ее, знал долгие годы, приводила его в ярость. Или, скорее, мрачно подумал он, вызывала дикую ревность. И тот факт, что он ревновал ее к мертвецу, лишь наглядно демонстрировал, как глубоко он увяз.
— Искренне сочувствую, — мягко сказал он. От Трафальгарской площади они направились к военному мемориалу и к фонтану трех дельфинов. — И с тех пор у тебя никого не было? — чуть слышно осведомился он, стараясь заглянуть ей поглубже в глаза.
Рамона покачала головой.
— Нет, ни до него, ни после, — призналась она, глядя на воду.
— Ты до сих пор горюешь? — спросил он задумчиво.
— Нет, нет. Все давно кончено, — ответила она, с удивлением осознавая, что говорит ему правду. Ее словно озарило. Она теперь понимала, почему это правда. Она, по существу, никогда не любила Кейта. Да, он был ей небезразличен, она заботилась о нем, даже нуждалась в нем, но никогда его не любила. И теперь пора без обиняков честно признать, что и он, Кейт, никогда ее не любил.