— Что случилось, Майкл? Ты пьян? — спросила она, делая шаг назад.
— Пьян! — взревел Майкл так громко, что от его вопля проснулась маленькая девочка наверху. Сбросив с себя одеяльце, она подошла к двери.
Джоселин отскочила от него, словно ужаленная.
— Потише, Майкл, ради Бога, — прошептала она, радуясь, что Дэмона нет дома: он уехал со своим классом на две недели. Дэмон преклонялся перед отцом. Не приведи Господь ему увидеть отца в таком ужасном виде!
— Потише, говоришь? — передразнил ее Майкл. Нерасчетливо подавшись вперед, он свалился на стол. Дорогая ваза венецианского стекла с грохотом упала и разбилась.
Наверху Верити открыла дверь. Ее внимание привлек звон разбитого стекла. Если она что-нибудь разбивала в доме, то мама очень на нее сердилась. Верити вышла на лестничную площадку. Если случилось что-нибудь, она сможет помочь.
— Майкл, что с тобой? — послышался голос тетушки Джоселин.
Значит, дядя Майк дома? Верити подошла к верхней площадке лестницы и остановилась. Через широко открытую дверь гостиной все было хорошо видно. Дядя Майк, покачиваясь, стоял возле стола, он был не похож на себя… какой-то странный. Что-то остановило девочку, и она решила не ходить в комнату. Тем более, что у дяди Майка такое страшное, перекошенное от злобы лицо.
Джоселин стояла, прислонившись спиной к секретеру, не зная, что предпринять. Ее муж, дико сверкая глазами, был явно не в себе.
— Майкл, что случилось, я спрашиваю тебя? — повторила она вопрос, чувствуя, как у нее от волнения пересохло в горле.
— Что случилось, говоришь? — зашипел в ответ Майкл. Зубы его ощерились, как у кусачей, рычащей собаки. Такая собака могла и наброситься. Сердце сильно колотилось у Джоселин в груди, она вся покрылась ледяным потом. — Что случилось, говоришь? — с издевкой повторил он. — Ничего. Просто моя жена спит с человеком, который пытается отнять у меня компанию, — заорал он, попятившись назад, едва не падая.
— Боже мой…
Майкл зло рассмеялся.
— Он не имеет к ней никакого отношения, дорогая, — сказал он, понизив голос. Теперь он выглядел по-другому. Он смертельно побледнел, а глаза его стали похожи на два черных омута, сулящих гибель. Джоселин вдруг почувствовала ледяное дыхание смерти. Она вся задрожала.
— Майкл, послушай, я…
— Как долго это будет продолжаться? — перебив, он уставился на нее, часто моргая, словно никак не мог поймать ее в фокус. — Я спрашиваю, как долго?
Для человека в таком состоянии он слишком отчетливо произносил каждое слово, и это вселяло в Джоселин суеверный страх.
— Майкл, я сейчас тебе все объясню…
Майкл Александер расхохотался. От его громкого хохота стоявшая на лестнице Верити, испугавшись, заплакала. Злобный, маниакальный смех Майкла действовал на нервы и Джоселин. Она не отрываясь глядела на мужа. Ее все больше охватывал холодный, вязкий ужас.
— Майкл… прошу тебя… Майкл. Я…
Джоселин осеклась, увидев, как он поднял с пола большой кусок стекла от разбитой вазы. Продолговатый, похожий на острие копья осколок сразу поранил ему руку. Но он, казалось, вовсе не заметил побежавшего по руке ручейка крови, пачкавшей манжет его белой рубашки. Джоселин, словно завороженная, уставилась на этот опасный кусок стекла.
Майкл переводил взгляд с осколка на нее, часто, зловеще моргая.
— Сейчас я тебя убью. Я знаю, что напился, иначе у меня не хватило бы смелости, — тихо сказал он. — Я намерен воспользоваться преимуществом, которое дает мне состояние сильного опьянения. — Лицо его исказила хладнокровная, отвратительная улыбка. Он начал приближаться к Джоселин. Она стояла как вкопанная, наблюдая за действиями мужа. Он шел медленно, спотыкаясь и покачиваясь, но по выражению его лица можно было понять, что он осуществит свою угрозу.