— Привет! Как я рад снова вас видеть, — с улыбкой обратился к ней Дуайт Д. Маркхэм III. — Разрешите! — Взяв у нее из рук стакан, банкир кивком головы пригласил ее к себе за столик. Она грациозно последовала за ним. — Ах, вы и представить себе не можете, как мне не хватало вас все это время. Куда вы пропали? — замурлыкал он, а в глазах его отразилась плохо скрываемая похоть.
Рамону охватило гадливое чувство. От одной мысли, что он может прикоснуться к ней своими аккуратно наманикюренными пальцами, ей вдруг захотелось встать и уйти. Взяв себя в руки, она попыталась полностью сосредоточиться на основной задаче.
— Дуайт, я хотела кое о чем спросить вас. Мне кажется, что в этом вы большой дока. — Глаза Дуайта заблестели. Он попался ей на крючок, тут и отрицать нечего. — Помнится, вы говорили мне, что владеете тремя процентами акций "Александрии"…
Дуайт часто заморгал от неожиданности. Что-то он этого не помнил. Когда он говорил ей такое? Он никогда не смешивает бизнес с развлечениями.
— На самом деле?
Рамона засмеялась.
— Вы не помните потому, что были слишком увлечены моими ногами, — мягко, с легким упреком сказала она, положив одну свою точеную ножку на другую. Она небрежно покачивала ею прямо у него перед носом. Она слышала, как он взволнованно засопел. Как и другой посетитель за соседним столиком, скрывшийся за высокой спинкой стула. Вот он откинулся назад, навострив уши.
— Вы даже сказали мне, сколько вам пришлось заплатить за них, — вкрадчиво продолжала она.
— Быть не может? — Дуайт выглядел обескураженным.
— Может, может. Да вы не расстраивайтесь. Я не собираюсь сообщать кому-нибудь об этом. Нам, владельцам акций, всегда нужно держаться вместе, не так ли?
Дуайт все улыбался, но, похоже, ноги Рамоны перестали быть объектом его всепоглощающего внимания. Теперь она сама, эта удивительная женщина, безраздельно интересовала его. Рамона отвечала на улыбку улыбкой. Отлично! Наконец она разговаривает с настоящим банкиром, а не со светским хлюстом.
— Не хотите ли продать свои акции на двадцать процентов выше номинала? — тихо спросила она.
Дуайт едва не поперхнулся. Куча деньжищ!
— Я с большей охотой продал бы их за сорок процентов выше номинала.
— Еще бы! — засмеялась Рамона. — Но давайте будем реалистами. Что вы скажете, если я предложу двадцать два?
— Тридцать, — стоял на своем Дуайт.
Рамона сделала незаметный жест, и юбка поползла вверх, открывая взору соблазнительную картину, которая, однако, не произвела нужного эффекта. Он не проглотил наживку. Она лихорадочно размышляла. Отец сказал, что можно торговаться, доведя предлагаемую сумму до двадцати пяти процентов, не больше. Он считал, что такие деньги вполне устроят банкира. Она недоуменно пожала плечами.
— Двадцать пять процентов, мое последнее слово. — Дуайт в этом не сомневался. Неплохие деньги.
— Ладно, — сказал он, — по рукам!
— Отлично! — Рамона, открыв пляжную сумку, извлекла оттуда оформленный как полагается юридический документ. У Дуайта от удивления отвалилась челюсть. Взяв в руки бумагу, он быстро пробежал ее глазами. Все точно. Прищурившись, Дуайт перевел взгляд с бумаги на Рамону.
— Есть ручка? — спросил он, чувствуя непривычную сухость во рту.
Рамона, искренне улыбнувшись впервые за их встречу, протянула ему ручку. Поставив свою подпись, Дуайт вернул ей один экземпляр договора, второй оставив себе. В кармане еще один миллион — совсем неплохо! Он потянулся за своим стаканчиком с крепкой текилой, она подняла стакан с вином. Торжественным тоном они произнесли тосты за взаимный успех. Рамона встала и, сжимая в руке контракт — этот выигранный ею приз, молча направилась к выходу. Она не заметила Ральфа Орнгсгуда, внимательно смотревшего ей вслед со странным выражением ярости пополам с отчаянием на его нордическом лице.
Доктор Гордон прилетел с Карибов, окрыленный успехом. Расплатившись с таксистом, он устало потащился к своему маленькому домику, расположенному в тупичке, неподалеку от больницы. Иногда ему было не по себе от того, что он живет так близко от работы, но сегодня это обстоятельство его только радовало — ему не терпелось, бросив багаж, тут же отправиться в лабораторию с пробами крови Верити. Было семь часов вечера. Если повезет, то он еще застанет доктора Аннасвалу.