Самое большое впечатление необычное поведение чужаков произвело на сморщенного старика, хотя он и не желал этого признавать. Изучив внутренности тукана, он уже некоторое время назад пришел к выводу, что их маленькое племя ожидают ужасные беды. Впервые на его памяти воины не вернулись из похода, хотя прошло уже несколько месяцев, он начинал опасаться, что ужасный Ур-а-кан, не так давно опустошивший окрестности, мог застать их в открытом море.
Племя без мужчин — это не племя, это вообще ничто. Пока вырастут оставшиеся в деревне мальчики и смогут делать новых карибов, благодаря которым племя вновь станет непобедимым, пройдут годы. А что, если за это время соседи с юга проведают об их бедственном положении? Тогда они немедленно явятся, чтобы захватить овдовевших женщин и всех рабов, а местного колдуна пустят под нож и поставят на его место одного из своих.
Таким образом, будущее выглядело чудовищно неопределенным, а теперь к этому еще добавилось и присутствие волосатых незнакомцев, прибывших, похоже, издалека, вместе со своими многочисленными богами, рожденными из пустоты.
— Пойди к ним и спроси, что они делают, — приказал он рабыне, которая прожила среди карибов много лет и легко нашла общий язык с младшим из пленников. — Я должен это знать.
— Что я делаю? — рассеянно ответил Сьенфуэгос на вопрос гаитянки. — Пытаюсь помешать его ладье меня съесть. Но в сложившейся позиции это все равно, что просить о чуде.
Женщина мысленно перевела ответ; всю дорогу к большому дому она пыталась его осмыслить и, едва оказавшись лицом к лицу со старым колдуном, повторила со свойственной ей непосредственностью:
— Он просит совершить чудо, чтобы его не съели.
— Кого?
Женщина выглядела немного сбитой с толку, но потом сказала то, что представлялось ей самым логичным:
— Своих маленьких божков, наверное.
Несколько дней колдун в перьях неоднократно задавался вопросом, действительно ли крошечные фигурки, которые чужестранцы так почтительно двигают с одного края странного алтаря на другой, обладают магической силой творить чудеса. Эти сомнения продолжались до одного туманного утра, когда несколько встревоженных женщин из деревни разбудили его и попросили сходить с ними к утесам на южном берегу острова.
При виде открывшейся картины старик рухнул на колени.
С востока, из бесконечного океана, оттуда, где кончается мир, один за другим выплывали из тумана множество кораблей, каждый из которых намного превышал в размере самую большую хижину. Они скользили по воде, покачиваясь на крутых волнах, такие белые, что болели глаза, а по ветру развевались множество разноцветных флагов и вымпелов.
Вот оно, чудо!
Никто и никогда на протяжении веков в истории храбрых антильских карибов не слышал об огромных хижинах, скользящих по воде — с белоснежными крыльями, способными накрыть целый лес, и надменными знаменами, соперничающими в цвете с самыми яркими попугаями сельвы.
Что означает это наглое вторжение?
Откуда, если не с небес, спустилось это невиданное чудо?
Может, это повозки богов чужаков, что вызвали их своими молитвами? И теперь они явились, чтобы наказать тех, кто пытал их и собирался съесть?
Зловещие предсказания, гнездившиеся в потрохах тукана, к сожалению, сбывались, а исчезновение воинов явно стало результатом проклятия крохотных чужестранных идолов.
Женщины дрожали от ужаса.
Белые чудовища приближались.
Словно облака с небес затвердели и решили обхватить море.
И вдруг ко всеобщему изумлению раздался резкий звон колокола, и первый корабль выплюнул облако дыма, а вскоре послышался далекий раскат грома при совершенно чистом небе.
Две женщины ничком бросились наземь, посыпая волосы землей, а третья от страха и отчаяния даже обмочилась.
Несчастному колдуну пришлось опереться на ствол дерева, чтобы на рухнуть, полностью потеряв достоинство, и на мгновение он представил самого себя — обезглавленного и расчлененного, приготовленного в качестве обеда для тех, кого пригласили на пиршество боги из незнакомых земель.
Шестнадцать кораблей — вне всяких сомнений, самая мощная эскадра, когда-либо прежде бороздившая воды Атлантики, во главе с гордым адмиралом доном Христофором Колумбом, вице-королем Индий, по-прежнему уверенным, что он достиг берегов Катая и Сипанго — обошли остров, пройдя в двух милях от его южной оконечности, и продолжили свой путь в поисках берегов Гаити и оставленных там тридцати девяти человек.