— Куча соли становилась все выше, выше и выше. Затем мы лопатой раскидывали ее по мешкам, а сами мешки зашивали. Потом клали мешки на голову, и в море — нам надо было дойти с ними в воде до лодки, потому что причала тогда еще не построили. Ну а что? Было весело. Правда, иногда мы вообще не спали. Уйдем из Сенди-Граунд, поднимемся наверх холма, доберемся до дома, одежду прополощем, сами ополоснемся, и дальше — на озеро в Вест-Энде. И снова поддоны наполняем.
Гаррилин не меньше чем мне понравился урок истории. После того как мы ушли, я достала из машины полотенце, свернула его в отсечку и нацепила на голову. Гаррилин положила сверху книгу, и я, осторожно ступая, прошлась, представляя, что несу на голове тяжелый бочонок с солью.
— Вы бы справились, — кивнула Гаррилин, — смогли бы работать на соляных озерах с Мамулей.
Наступило десятое сентября — Джесу было пора возвращаться к учебе. Все утро мы провели вместе: укладывали вещи и болтали.
— Мам, я знаю, сейчас, пожалуй, не самое удачное время об этом говорить, но я, если честно, хотел бы перевестись. Я не уверен, что наш колледж — именно то, что мне нужно.
— Что, прямо сейчас? Я вообще думала, что занятия начинаются через несколько дней.
— Ну, я еще семестр проучусь, а потом… Просто я не уверен, что мне хочется там учиться.
— Может, у тебя что-то случилось, а ты не хочешь мне говорить? — Меня начало охватывать беспокойство.
— Да нет, ничего не случилось. Просто лекции, не считая тех, что по искусству — тягомотина. — Джес говорил тихим, мягким голосом. Я чувствовала, что сын расстроен. Тема, которую он поднял, была очень важной.
У меня екнуло сердце, а в животе словно все узлом завязалось. Последние три месяца мы провели вместе, но Джес даже не заикнулся об учебе. Он заговорил о ней за несколько часов до вылета. Такое впечатление, что сын все время ждал подходящего момента, а поскольку тот так и не наступил, Джес взял и выпалил то, что наболело.
Мне показалось, что я самая плохая мама в мире. Джес убил все лето, все каникулы на то, чтобы нам помочь обустроить жизнь на Ангилье. Мы с Бобом целиком и полностью ушли в работу и даже не подумали о том, что творится на душе у сына. Несколько минут мы в молчании укладывали вещи. Наконец Джес решил сменить тему.
— Дайте знать, как пройдет открытие, — тихим голосом сказал он.
Меня словно ударили. По щекам покатились слезы. До меня дошло, что нас будет разделять огромное расстояние. Джесу очень понравилась жизнь на острове.
Боб учил сына навыкам строителя, а со мной мальчик разъезжал по острову, исследовал его. Мне было ясно, что Джесу очень не хочется уезжать.
— До открытия еще долго, — наконец выдавила я из себя, — мы еще успеем до этого наговориться. Джес, ты будешь далеко от нас, но это не должно повлиять на наши отношения. Звони нам в любое время дня и ночи, по любому поводу и без повода. А я тебе буду рассказывать обо всем, что происходит здесь. Обещаю.
Мы уже согласились, что Джесу нет смысла прилетать к нам на День благодарения. Стыковки рейсов были очень неудобными, и почти сразу после прибытия ему пришлось бы тут же улетать. Нам впервые предстояло провести этот праздник в разлуке, но Джес меня заверил, что один не останется, и у него есть куча друзей, которые будут только рады его пригласить к себе домой на ужин в кругу семьи. Нам еще только предстояло приспособиться к такой жизни. Кроме того, Джес взрослел, а наш переезд на Ангилью ситуацию не упростил.
Когда я повезла сына в аэропорт, то заехала за Бобом. По дороге мы практически не разговаривали. Самолет с Джесом улетел. Я очень плакала. Мы с Бобом отправились домой и весь остаток дня отслеживали путешествие Джеса. Сперва Сан-Хуан, затем Чикаго, потом Сиэтл. Наконец через двенадцать часов сын позвонил и сказал, что у него все в порядке и что он уже у себя в комнате в общежитии.
— Передайте от меня привет Клинтону, Шебби и вообще всем, — напомнил он.
— Позвони нам завтра, — попросил Боб, — расскажешь, на какие курсы лекций ты все-таки решил записаться.
— Ладно. Пока. Я вас люблю.
— И мы тебя любим. Сладких снов.
Нас с Бобом мучил вопрос: не слишком ли поспешно мы приняли решение перебраться на Ангилью, где оказались вдали от родственников и друзей? Ничего, мы справимся, но, засыпая, я все еще пыталась сдержать слезы.
Глава пятая