— Мэл, я ничего не вижу, — услышала я его голос.
— Я тоже. У нас есть фонарик? — Мне вспомнилась витрина в магазине «Ангилья Трейдинг», уставленная фонарями и батарейками всех форм и размеров, и я очень пожалела, что не догадалась тогда, чем вызвано такое богатство выбора.
— У вас все нормально? Все живы? — донесся из-за дымной завесы голос Боба.
— Ага. Нормально. Все ништяк, — отозвался Клинтон.
— Все о’кэй! — раздалось несколько голосов.
Лоуэлл и Мигель принесли из обеденного зала свечи, и буквально через несколько минут в дрожащем свете пламени мне удалось различить сквозь дым движущиеся фигуры — совершенно инфернальная картина. Гаррилин не оставляла попыток приготовить две порции салата «Цезарь». Оззи по-прежнему пританцовывал, а Клинтон что-то напевал, отстукивая пальцами ритм по столу.
— Что случилось? Кто-нибудь в курсе? — спросил Боб. — Снаружи все тоже темным-темно. И уличное освещение погасло.
— В АНГЭЛКОМе[5] что-то стряслось, — пояснил Клинтон, — они давно жаловались на генератор. Ничё, ща дадут свет. Не волнуйся. Ща лучше холодильники из сети вынуть. А то, когда электричество подают, напряжение может скакнуть, и тады — все в фарш.
Лоуэлл вернулся из бара.
— Электричества пока не будет, — сообщил он, — я только что звонил в АНГЭЛКОМ. У них там полетело что-то серьезное. Могу провозиться всю ночь.
Мне вспомнилось, как мы с Бобом приезжали в отпуск на Ангилью. Мы ни разу не сталкивались с проблемами, связанными с электричеством. Во всех отелях имелись резервные генераторы, которые немедленно включались в том случае, если выходил из строя главный. В результате лампочки могли секунду-другую помигать, но этим все и ограничивалось. Подобного резервного генератора у нас не имелось. Более того, я ума не могла приложить, что мне делать в такой темноте с сидящими в зале клиентами.
— А где Жук? — спросила я, вспомнив, что он еще не пришел. Жук по субботам часто опаздывал. Каждую неделю он отправлялся на юг, на Сан-Мартин, а на обратном пути нередко надолго застревал под доминошным деревом у морского вокзала. — Жук никому не звонил? Кто будет мыть посуду?
— Жук на Сан-Мартине, — отозвался Оззи. — Посуду я помою, только надо как-то воду в раковину налить. Насос без электричества не работает.
— Пошли, Оззи, — произнес Клинтон, — захвати с собой пару кастрюль. Возьмем воду из водонагревателя.
Вооружившись фонариком, они исчезли за дверью. Я окинула взглядом чистую посуду, прикидывая, насколько ее хватит.
Благодаря легкому, не стихающему ветерку, часть дыма выдуло наружу, однако, поскольку вытяжка не работала, температура на кухне продолжала оставаться на уровне сорока трех градусов. Пока мы с Шебби разбирались, чьи заказы он готовил на гриле, Боб принес еще свечей. Я схватила маленький фонарик, зажала его в зубах и по мере приготовления пищи принялась медленно раскладывать заказы по тарелкам.
— Мэл, мне стейк переворачивать? — спросил Шебби. — Никак не могу разглядеть: готов он или нет.
Мы с Шебби работали в четыре руки, стараясь шевелиться как можно быстрее. Дым ел глаза. Оззи, невзирая на нехватку воды, мыл тарелки, а официанты в кромешной темноте принимали заказы и убирали со столов. Клинтон на ощупь готовил закуски, а Гаррилин шарила руками в темноте в поисках чизкейков.
Вечер, казалось, тянулся целую вечность. Заказ за заказом, заказ за заказом — и все это в жаре, темноте и дыму. Тем временем Бобу удалось успокоить большую часть гостей, которым приходилось ждать ужина дольше, чем они рассчитывали. Более того, клиенты сочли, что в случившемся есть своя особая прелесть.
В темноте, без электрического света и музыки, обеденный зал выглядел куда более романтично. Лишь мерцание свечей и шум моря. Первая волна гостей схлынула и теперь пошли те, кто заказывал столики на девять, что считалось более престижным. Лишь только одна компания потягивала кофе с коньяком, не подозревая, что их столика вот уже час дожидаются другие.
— Простите, что заставляем вас так долго ждать, — извинился Боб перед изголодавшейся четверкой. Мужчина в синей куртке, белых брюках и начищенных до блеска туфлях, воплощавший в себе образ настоящего английского джентльмена, явно начал терять терпение.