Подтянутые в посад экспериментальные орудия, включились в обстрел, через два часа после начала «работы» «единорогов», приняв участие в артиллерийском «концерте». Брусилов сосредоточил их огонь на одном участке стены и прикрывающие его паре башен, замыкавших участок своими массивными «тушами». За час непрерывного обстрела обрушили обе башни и размолотили в кучу растрескавшихся сухих глиняный кусков саму стену. К этому времени, большая часть защитников города сосредоточилась около разрушенных ворот, остатки которых лениво штурмовали стрельцы. Вот на этих нукеров с ополченцами и перенесли огонь гаубицы, пушки и подключившиеся минометы. Переходя после рассеивания первой цели, на вторую, с неё на третью, потом на четвертую, с которой возвратились на первую и так обошли все цели по кругу три раза. Естественно ни чего этого без корректировщиков не могло произойти, вот и засели пара групп корректировщиков с прикрытием в городских башнях, захваченных штурмующими город, через пролом в стене, стрельцами. А пока продолжалось избиение ханского войска у городских ворот, стрельцы, морпехи и часть спешенных пустынных стрелков, быстренько зачищали от противника городскую стену с башнями, по обе стороны от пролома, до ворот, и закреплялись в паре прилегающих к пролому районах города. В течении полутора часов зачистили запланированный участков стены, огнем артиллерии частично уничтожили, частично рассеяли ханские войска, собранные перед бывшими воротами, для отражения атаки русов.
Штурмовыми отрядами захватили остатки всех четырех городских ворот и выбили противника из прилегающих к нему кварталов. После чего приступили к методичному занятию городских построек, при этом либо уничтожая противника, либо пленяя его, либо отдавливая врагов к центру столицы. Работы нашлось всем и стрельцам, и морпехам, и пустынным стрелкам, и артиллеристов всех видов орудий с минометами, и расчетам автоматических картечниц, полудюжину которых ввели в город, и «химическим гренадерам». Особенно отлично они проявили себя при зачистке подземелья ханского дворца, дворцов знати и иных подземным комнат с коридорами, например в тех же мазарах, с их обширными подземными этажами. Одна граната вниз, как можно подальше от входа и сиди жди, когда снизу полезут беспомощные «тараканы», которых вяжи, да отливай водой.
К шестнадцати часам, не смотря на отчаянное сопротивления ханских нукеров из числа телохранителей монарха, ханский дворец был взять и хан Хорезма Хаджи Мухаммад-хан вместе со своим гаремом и приближенными был пленен. А к закату под контроль русских перешла и вся столица. Правда последние очаги сопротивления, в паре мечетей, в том числе и в соборной мечети Ак-мечеть, были подавлены, уже по темноте. Подтянули «единороги» и при колебнувшемся свете костров, расстреляли их защитников несколькими залпами картечи. Живьем никого из обороняющихся взять не удалось. Зарядов не жалели, так, что здания сильно пострадали от чугунных пуль, ремонта не менее чем на полгода.
С утра много работы. И действительно, утро началось с сортировки плененных, сбору трофеев, определению пленников и горожан на работы по уборке трупов и мусора с городских улиц, восстановлению разрушенного, в первую очередь ворот и иных защитных сооружений.
При сортировке пленников, сначала отделили сановников и командный состав от рядовых пленных. Разбивать по нациям и племенам с родами сочли излишним, так меньше вероятность, что пленники сговорятся и организую побег с нападением на конвой. И если не знатный полон просто выгнали на работы, то с военачальниками и сановниками начали разбираться. Сперва уточняли кто, сколько может заплатить выкуп, кто родственники, то есть выясняли информацию по фигурантам. Потом за отобранных перспективных кандидатов взялись сотрудники контор самого Брусилова и Воротынского. Итогом их работы стало почти четверть сотни людей из местной знати, в том числе и среди туркменских вождей, согласившихся на сотрудничество и реально начавших помогать, пока советом, а иногда и действием.
Не забыли и плененного правителя Хорезма. С ним так же провели беседу. Сначала вытряхнули из него большинство захоронок, под видом уплаты выкупа, а после получения «калыма» в полной сумме, сделали Хаджи Мухаммад-хану интересное предложение — остаться на троне, но признать себя вассалом Русского царя и разместить на своей земле русское войско. Подумав дня три, хан согласился и начал потихоньку, под присмотром уральцев опять входить в руководство государством. Естественно его окружение сильно проредили, оставив из предыдущих сановников едва ли десятую часть. Остальных заменили на отобранных разведкой и контрразведкой чиновников из так называемого второго, а то и третьего «эшелона» власти.
Пока в столице велись эти танцы с бубнами вокруг хана и сановников, бригада Беркута при поддержке полка морской пехоты с парой дивизионов восьми и трех фунтовых «единорогов», по суше и по воде, пошли к Хиве, по пути заняв и приведя к покорности еще один небольшой городок, скорее даже кишлак, но обнесенный крепостной стеной и имеющий кроме базара еще и приличного размера мечеть. Как такового приступа не было. Только передовой дозор бригады приблизился к городским воротам, они распахнулись, из них вышла делегация горожан и сдала город. Прихватить городскую казну и немного продовольствия бригада с полком пошла далее и в конце пути уральцы вышли к предместьям Хивы.
Хива основанная в незапамятные времена, в древности была известна как Хейвак, во всяком случая впервые город упоминается в письменных источниках X века, как небольшой городок, расположенный на караванной дороге между Мервом и Ургенчем. Такое выгодное месторасположение не могло не сказаться на городе, и оно сделало Хиву значительным региональным торговым центром. И вот теперь перед глазами русских, подошедших к его мощным, высоким до восьми метров в высь, толстым по пять метров в ширину, саманным стенам, возвышающихся на берегу канала, отведённого от Аму-Дарьи, предстал раскинувшийся в этом глиняном кольце, не большой, но тем не менее богатый торговый город. Высокие стены, легкие угловые башенки на воротах, купола дворцов и минаретов, создают привычные силуэты туркестанского города середины XVI века. Вот торчит тридцати трех метровый минарет, по видимому принадлежащий стариной, построенной в Х веке, без купольной, пятничной мечети Джума. Видимо та неприметная крыша рядом с минаретом и есть мечеть, со множеством деревянных колон с вырезанными на них сурами Корана. Там же среди светло-серых крыш, затерялся и не приметный купол очень скромного и небольшого мавзолея Пахлаван Махмуда, поэта, народного героя, умершего в первой четверти XIV века, слава этого пиита, считающегося покровителем города, привлекает в Хиву его почитателей. И уже, вокруг мавзолея, начало образовываться целое кладбище его почитателей. А вот и купол с небольшим порталом, так же не огромного мавзолей шейха Сейид Аллауддина, умершего в позапрошлом веке. Вон видны навесы богатого хивинского базара, с лавками и чайханами по его периметру. Да что рассматривать этот город, надо войти в него, и посмотреть на его здания вблизи, потрогать все руками.
Стены Хивы, хотя и пониже и поуже стен Ургенча, тоже производили впечатление. Выстроенные из саманного кирпича, с выступающие за пределы стен, через каждые тридцати метровые участки, круглыми оборонительными башнями. Поверху стен шли зубцы с узкими амбразурами для стрельбы по врагу во время осады. Под стеной вырыт глубокий ров, так же выложенный утрамбованной глиной, по которому от канала пустили воду. Четверо городских ворот: Северные (Багча-Дарваза), Южные (Таш-Дарваза), Восточные (Палван-Дарваза), и Западные (Ата-Дарваза), также, как и в Ургенче, да и в любом другом городе, были частью защитной системы города. Арка проезда, закрытая сбитыми из толстых деревянных брусьев створками, прикрываемая по углам «ударными» башня, расположенными по обе стороны арочного проезда, с имеются над воротами смотровой галерей с бойницами между зубцами. В общем обычные для Хорезма и всей Средней Азии ворота, обычного туркестанского города. И очень крепенький орешек, «разгрызть» который без артиллерии было бы чертовки трудно. Благо стволы у подошедших северян имелись.