Вот и пришло время ухода на Родину основным силам корпуса со всеми собранными трофеями. В Хорезме, при дворе местного монарха Хаджи Мухаммад-хана, в качестве наместника Уральского воеводы Русского царства остался бригадный воевода Беркут. А чтобы ему было не скучно, то с ним осталась и вся его пяти тысячная бригада пустынных конных стрелков, усиленная всеми ходившими в поход отдельными дивизионами «единорогов», а именно: один пудовых «единорогов», для пролома стен, пара восьми фунтовых и четыре легких трехфунтовых. В Ургенце, вместе с Беркутом дислоцировался один полк, второй полк расположился в Хиве, остатки бригады и все отдельные дивизионы, достаточно вольготно, расположились в восстановленной крепости Ак-Кая.
Как полагается перед отъездом накрыли достархан, проводили товарищей достойно. И покатились суда с войсками и трофеями вниз по Аму-Дарье-Узбою до самого моря Хвалынского, а через него и до родных причалов Петрограда, куда караван и прибыл, без потерь 22 октября 1564 года.
А экспериментальные образцы оружия прошли испытания войной достойно и теперь у «витязей» при необходимости имелся в «рукаве» ещё один проверенный «козырный туз», для каких-либо житейских неожиданностей и это помимо принесенных ими «козырей» из ХХ века.
Но не все стрельцы прибыли домой, две сотни остались гарнизоном в крепости у порога на Узбое, да сотня, вместе с одной уральской шхуной с экипажем, остались на зимовку на месту будущего форта Красноводский, предполагаемый к закладке в бухте на берегу Красноводского залива, попаданцы решили так и назвать этот залив, как и в их мире, для будущей базы прикрытия устья Аму-Дарьи-Узбоя.
Заморская Русь. Январь-май по новому стилю 1565 года от РХ
Традиционное расширенное совещание у комфлота наметило общие планы жизни и деятельности флота и анклавов. Перед самым заседанием пришло радио от «Конкистадора» о том, что в порт Веракруса в конце прошлого года пришло два нао, использованные под войсковые транспорты, с тысячей испанских пехотинцев на бортах, которые ни куда из Веракруса не пошли, а расположились в казармах городской стражи и в частных домах, аренду которых оплатила казна вице-короля Новой Испании. А буквально на днях, 7 января, на галеонах Серебряного флота прибыло еще три с половиной тысячи пехотинцев, которых «Конкистадор», по поручению вице-короля лично встречал и сопроводил до специально выстроенного в двух днях пути от Веракруса военного лагеря для вновь прибывших. Туда же он увел, так же по приказу дона Луиса де Веласко и Руиса де Аларкон и ранее прибывшую тысячу солдат. Хотя ни кому-ничего не сообщается, но согласно полученному им от полковника Диего де Альвареса, для передачи вице-королю письма, пехота направлена для уничтожение гнезд богомерзких пиратов обосновавшихся на Тортуге, Экспаньоле, Тобаго и на материке, севернее королевских владений во Флориде. Именно эти солдаты должны быть использованы в конце этого года для истребления еретиков тартаров на Тобаго и материке. Для чего вице-королю предписывалось собрать за счет средств Новой Испании пару эскадр и перекинуть эти четыре с половиной тысячи пехоты, разбив их на два отряда и снабдив отряды пушками с канонирами и огненными припасами, к гнездам разбойников, которые предать огню. А самих пиратов повесить за шею высоко и крепко. На пиратские базы на Тортуге и Экспаньоле не отвлекаться. Для их разгрома в конце года прибудет объединенная испано-английская эскада, командованию которой колониальной администрации необходимо оказывать полную поддержку.
Решение собрания было однозначно, начать подготовку для отражения нападений на уральские анклавы. Одним из пунктов этого решения было активизировать строительство фортов на рукотворных островах на месте бывших кос, отделяющих гавань Порт-Росса от пролива Тафтя, с его окончанием не позднее середины мая сего года. И конечно традиционные «охоты» боевых пар кораблей флота на испанские суда, весной из колоний в метрополию, а зимой в обратном направлении. Про рутинные дела писать и не стоит, ибо это займет не одну страницу текста.
22 марта в гавань Новгорода-Испанского зашла небольшая одномачтовая барка, шкипер которой, баск, передав для коменданта порта запечатанное письмо, со специальной негласной пометкой «для контрразведки», вскоре покинул порт, взяв на борт барки немного воды и свежих продуктов. В письме, переданном по адресу в Порт-Россе, от очень хорошего знакомого негоцианта, сообщалось для дона Мигеля, о прибытии в известную ему бухту одного островного негоцианта, уже ранее побывавшего в этой бухте. Назад он пойдет не ранее чем через неделю, ибо надо с прибылью продать привезенный из-за моря товар, «черное дерево» и получить за него достойную плату. И иногда платят за «черное дерево» не только звонкой монетой, но и другим товаром. А на его погрузку в корабельные трюмы прибывших четырех судов, тоже нужно время. Так, что не ранее чем через неделю, при самом хорошем ходе торговли, корабли островитян выйдут в море. Однако уже через два дня гавань Порт-Росса покинули две пары легки фрегатов, ушедших на перехват торговца «черным деревом» Джона Хоукинса, еще не ставшего ни адмиралом, ни героем разгрома Непобедимой Армады.
Прибывшие на южное побережье Эспаньолы, фрегаты разошлись двойками по разные стороны от укромной бухты, в которой стояли на якоре все четыре судна эскадры английских контрабандистов-работорговцев, с целью перекрытие путей ухода Хоукинсу по морю. И действительно, через пять дней, с момента прибытия русских кораблей, утром, нагловская эскадра закончив все дела, снялась с якорей, вышла из бухты и взяла курс на запад, вдоль побережья острова. Наблюдатели на второй паре «Рубин»-«Сапфир» заметило уходящие суда, фрегаты, на фоне берега, да со свернутыми парусами, остались незамеченными с проходящих намного мористее «англичан». О выходе радировали на первую пару «Алмаз»- «Изумруд». Вторая пара встретившись с догнавшими их фрегатами первой пары, поставив максимально возможное, в этой ситуации, количество парусов, пошли вдогонку за уходящими судами работорговцев. Нагловскую эскадру догнали часов около семнадцати в водах Наветренного пролива. Не стали вступать ни в какие переговоры, идя кильватерной колонной, сблизились на расстояния уверенной досягаемости огня корабельных «единорогов» и открыли огонь. Через полчаса избитые англосаксонские суда, с изорванными парусами и канатами такелажа, со сбитыми реями, стенгами и иным повреждением в рангоуте, спустили флаги. Призовые команды, высаженные на корабли со шлюпок, согнали разоруженные остатки экипажей в трюмы и взяли управление трофеев в свои руки. Еще до темноты вся восьмерка судов отдала якоря на рейде Новгорода-Испанский.
На утро началась проверка пригнанных призов, разгрузка их грузов, разборки с экипажами. В ходе которых узнали содержимое трюмов трофеев. Как и предполагали все внутренности судов были забиты какао, сахаром, кошенилью, индиго, табаком, кожами и другими колониальными товарами Нового Света на сумму не менее пятидесяти тысяч фунтов стерлингов серебром или около шестисот тысяч серебряных песо, да еще двести сорок тысяч песо в монетах, как в самих песо, так и в реалах. Сами суденышки, после ремонта тоже дадут немалое количество звонкой монеты при их продаже. В общем не плохо, с финансовой точки зрения, погоняли работорговцев.