Соответственно, из-за массированной брандерной атаки смешались построения и других судов, находящихся и в так то не широком проливе, в котором пылающие и взрывающие корабли с одной стороны и орудия фортов с другой стороны еще уменьшают пространство для маневра огромного количества судов. И вот после полудня, как раз ночной-утренний бриз сменился на дневной-вечерний бриз, и наконец полностью сгорело большинство подожженных судов, началась спасательная операция по спасению тех счастливчиков, которые выжили в огне и не попали в зубы акул. Приступили к наведению относительного порядка среди уцелевших кораблей армады, начали ремонт полученных повреждений. В это время, с востока, на «толпу» кораблей начали наплывать еще две кильватерные колонны вражеских парусов.
На находящиеся на одном месте, дрейфующее под минимальным количеством парусов, а то и вовсе стоящих на якорях, без парусов корабли адмирала дона Альваро де Базана первого маркиза Санта-Крус, сеньора Висо дель Маркес и Вальдепеньянс, и остатки английской эскадры во главе с адмиралом сэром Эдвардом Файнс Клинтоном, первым графом Линкольн, под всеми парусами, имея попутный ветер, накатывали две кильватерные колонны ушкуйников. Англо-испанская корабельная «толпа» не успела перестроиться в отрядах, как на них, вынужденных ставить паруса и лавировать против ветра, навалились фрегаты, галеоны и каравеллы русских. Перестроившись в одну колонну, корабли московитов стали проходит на расстоянии менее кабельтова, от пытавшихся построиться в строй судовой «толпы» противника, растянутой почти на все длину пролива Тафтя, при проходе которой, буквально засыпая эту толчею картечью, ядрами и брандскугелями. Благодаря скученности и повторяющему створению нескольких судов сразу, ни один снаряд не пропал даром, все они нашли свою цель. Залпы двадцати четырех и тридцати двух фунтовых карронад кораблей ушкуйников, установленных по две штуки на полубаках фрегатов с галеонами и на «Палладе», сметали с палуб испанских и английских судов все живое, обрывая такелаж и ломая рангоут. Урон командам вражеских кораблей был нанесен страшный. Картечь прошлась и по суетящимся на вантах и реях морякам, ставивших паруса, практически все они были либо убиты, либо ранее, что было почти равносильно смерти. Падение с высоты мачт на доски палубы или в воды пролива, давали очень мизерный шанс раненому на выживание. На шкафутах галеонов, попавших под карронадные выстрелы, в живых остались единицы. От попадания множества зажигательных снарядов, вражеские корабли начали вспыхивать один за другим. Попытки команд потушит начинающиеся пожары ни к чему не привели. Новые брандскугели, падающие на палубу, застревавшие в снастях и в бортах, вызывали все новые очаги возгорания, а прилетающие ядра, разбивали в щепки рангоут, фальшборта, надстройки, добавляя «легко усвояемой пищи» для языков огня. Да и просто убивая и калеча «морских пожарных». Пройдя вдоль всей испано-английской армады, корабли ушкуйников развернулись и часто меняя галсы, идя в крутом бейдевинде, начали возвращаться к месту сражения. При этом фрегаты, возглавляемые «Палладой», бросились вдогонку, за вырвавшимися из общей горящей свалки, судами противника. Последние пытались уйти от нагонявших их быстроходных корсарских кораблей, но их надежды уйти от них были тщетны. Все почти два десятка вырвавшихся англо-испанских судов, были догнаны и после обработки их палуб картечным «душем», взяты на абордаж. Истины ради стоит заметит, что среди взятых на абордаж призов не было ни одного боевого корабля, только войсковые транспорты, загруженные флотскими и армейскими припасами. Все призы с минимальной призовой командой, после предупреждения по радио коменданта города о скором прибытии в городской порт призов и описанию дополнительных опознавательных знаков, направились в порт Новгорода-Испанского, про вход в бухту которого, каратели совершенно забыли, им явно было не до блокады вражеской гавани, чем и воспользовались ушкуйники.
Пока ушкуйники догоняли, брали на абордаж, отправляли захваченные транспорты, испанцы и англичане сумели сформировать пару отрядов, на основе отряда, под командованием контр-адмирала дона Антонио Молдонадо де Альдана, блокирующего Порт-Росс, и каравеллного отряда, возглавляемого вице-адмиралом английской части объединенной армады сэром Уильямом Уинтером, пытавшимся прорваться в бухту Десантная. К которым присоединились огрызки основных, сумевшие вырваться из огненной гиены, бушующей на месте нахождения большей части судов карательной армады. И вот свыше двух десятков галеонов, военных английских кораблей, каракк и каравелл, вытянулись в две не равновеликие кильватерные колонны, под командованием вице и контр адмиралов и повинуясь старшему среди адмиралов, англичанину, стали удаляться от своих погибающих товарищей и от нагоняющих их пары отрядов кораблей противников, висящих буквально за кормами замыкающих кораблей. Со стороны сэра Уильяма это не было трусостью. Просто атаковать, как минимум равного по силам противника, идя на него против ветра, тогда как последний шел по ветру, это было равносильно поражению, ввязываться в безнадежный бой сэр адмирал не захотел. А вот атаковать врага имея ветер в парусах своих кораблей и соответственно заставив противника идти в бой против ветра, это можно было сделать. Что вице-адмирал Уинтер и пытался сделать. Уведя свои корабли за Тортуги и поймав таким образом ветер, атаковав, висящие у него на «хвосте» корабли противника, находящегося у побережья Эспаньолы пиратского флота, который будет вынужден сражаться с ним, имея встречный ветер спереди.
Уральцы разобравшись с призами, снова встали в две кильватерные колонны, «Паллада» с более быстроходными фрегатами в одной, более тихоходные каравеллы и галеоны во второй и пошли в третью атаку на вражескую армаду. Но увидев паруса удаляющихся на запад вражеских кораблей, сменили цель и прижимаясь к доминиканскому берегу, начали догонять бежавшего врага. Наблюдатели на сбродной армаде видимо проворонили приближение ушкуйников и теперь их фрегаты, опережая свои галеоны, имея ветер практически в корму, уже начали обходить колонны более медлительных вражеских кораблей, идущих с поврежденными парусами и попавшими в своеобразную ветряную тень от Тортуги, своих пылающих товарищей и парусов идущих сзади вражеских кораблей, так же отнимающих своими полотнищами немного ветра. И когда фрегаты, ведомые «Палладой», вышли к голове вражеских колонн, отставший отряд галеонов, как раз поравнялся с англо-испанским арьергардом. Враждебные колонны шли на расстоянии трех-четырех кабельтов друг от друга, при то, что между испанской и английской колонами было почти десять кабельтов.