Зато для русской рати навигация принесла начало морской блокады Ревеля, а через неделю, со времени появления флотилии фрегатов, под командованием Ушакова, у побережья Ревеля, невдалеке от осажденного города, на берегу, нашли подходящую бухту, в которой и оборудовали деревянные помосты пристани. В мире попаданцев на этом месте стоял порт Мууга. И буквально на пятые сутки в этот импровизированный порт вошли четыре некрупных когга, привезших осадные трех и двух пудовые «единороги» в количестве дюжины и трех дюжин, с ядрами, бомбами, в том числе и «особые», снаряженные пироксилином и порохом для них. Кроме осадных орудий с их припасами, в трюмах коггов был боезапас для других «единорогов», стрелкового оружия и продукты. А так же полсотни прошедших Карибы «моржей» со своим оружием и снаряжением.
Но не обошлось и ложкой дёгтя в бочке мёда, в виде «ревизионной комиссии» в лице знакомца Слепцова по Полоцкому походу, бывшего в нем обозным воеводой, князем Афанасием Ивановичем Вяземским, попавший после полоцкого похода в фавор к Ивану IV, при котором он теперь и служил в должности оружничего, ведавшего царской оружейной казной в чине боярина, с сопровождающими его подьячими и слугами. И уже через три дня Слепцов в очередной раз объезжал периметр осажденного города, сопровождая Вяземского и его свиту. К счастью небольшая кавалькада не привлекала внимание оборонявшихся, и осмотр проходил спокойно, без обстрела. Да и пояснения по городским укреплениям, князю давал начальник разведки дивизии, а заодно и всего корпуса. Славомиру пришлось только уточнять сведения по состоянию корпуса и его позициям. Вот и сейчас начальник разведки рассказывал оружничему о социально-экономическом положении Ревеля.
— В основном экономическое развитие города зависит от посреднической, меновой торговли между Россией, в большой степени через Новгород и Западной Европой. В связи с чем, одной из важнейших задач магистрата было обеспечение монополии в морской торговле верхушки немецкого крупного купечества. Из-за которой Ревель и лег, в свое время, под шведского Эрика XIV. Через городской порт в Западную Европу Ливония вывозила хлеб и иные свои товары. От нас через Ревель уходила пушнина, воск, рыба, сало, мед, смола, деготь, лен, пенька. От немцев к этим-кивок в сторону города — везли сукна, сельдь, вина, всякие изделия из металла, в том числе оружие, соль, которая перепродавалась не только в Ливонии, но и к нам и за море к чуди шведской. Местное германское купечество настолько обогатилось, благодаря перепродаже соли, что теперь даже иногда говорят, что «город построен на соли». Как везде у схизматиков, в городе имеются различные гильдии. Две из них являются наиболее влиятельные. Большая гильдию, объединившая в своих рядах крупных торговцев, богатых домовладельцев и иных состоятельных владельцы другой недвижимости, которых в городе около полутора сотен человек. Для своих собраний они даже построили специальное здание. Вторым по значению идет так называемый «Союз черноголовых», названный так по имени его покровителя, мавра святого Маврикия. В этот союз объединились холостые купцы-германцы, образовав свою организацию по военному типу. Так же, как и их старшие коллеги, выстроившие свое здание для собраний. Вот они и члены Большой гильдии и составляют конницу городского ополчения, естественно самую привилегированную часть среди ополченцев. Мелкие торговцев и ремесленники, имевших права бюргеров, так же создали свои профессиональные объединения, под названием цехи: золотых дел мастеров, портных, пекарей, мясников, плотников и так далее. По нашим сведениям цехов в городе насчитывает более семи десятков. Вот эти цехи, уже объединяются в гильдии. При этом различаются благородные цехи, состоящие в основном из германцев, они образовали Канутскую гильдию. Ремесленники-ливонцы с мелкими торговцами составили свою Олайскую гильдию. Кроме того имеется гильдия ремесленников из Тоомпеа, называемая гильдия святой Марии, или Домская гильдия. Однако среди горожан имеются противоречия. Магистрат активно поддерживает приехавших в Ревель германцев, которые стараются вытеснить ливонцев на более тяжелые и низкооплачиваемые работы. Аборигенов используют, как правило, в качестве рабочих-каменотесов, каменщиков на строительстве укреплений, крепостей, церквей и других сооружений, они работают кузнецами, пеньковщиками, разносчиками, лодочниками в порту, возчиками и так далее. То есть имеем явное противоречие между пришлыми германцами и иными немцами с одной стороны и местными ливонцами. Значительную часть горожан составляют бывшие сервы, бежавшие от притеснений немцев-рыцарей. Эти не имеют бюргерских прав и работают на самых низкооплачиваемых работах, различными поденщиками, чернорабочими, рыбаками, прислугой. Живя в подвалах, сараях, халупах в городе и в лачугах в пригороде, которые власти города, в преддверии осады снесли. Вот и второе противоречие между горожанами.
Кроме того в городе жили русские ремесленники и купцы. Однако в настоящее время часть из них бежала из города, оставшихся в городе, власти арестовали и поместили в городские тюрьмы. Некоторые наши беженцы из Ревеля, находятся в корпусе, оказывают помощь по мере своих возможностей. Имеем и еще один напряженный вопрос, связанный с противоречиями между дворянами из Вышгорода и бюргерами из Нижнего города, которые иногда переходят в вооруженные столкновения. Из-за чего между замком и городом была построена защитная стена. Ну и плюс религиозные противоречия, между католиками и протестантами. Монастырь Святой Бригитты до сих пор стоит в округе, а большинство горожан перешли в протестантство. Вот и не любят они друг друга, мягко говоря.
Так с объяснениями и объехали вокруг городских стен. Потом трапеза. С утра опять на позиции, теперь осматривали собственные укрепления и объяснял в основном Слепцов. А на шестой день, после приезда князь Вяземский со своей свитой отбыл на попутном транспорте в Нарву.
Пока длилась «ревизия», привезенные осадные «единороги» установили на позиции. Днем, в открытую, трех пудовые и дюжину двух пудовых установили напротив ворот Харью. В этот же день двенадцать двух пудовых выставили перед воротами Карья. Обе позиции противостояли юго-восточной части городской стены. Третий дивизион двух пудовых, в темноте расположили для обстрела башен Хеллемана и Мункадетагуне с прилегающими к ним отрезкам стены, расположенных к северу от Вируских ворот, не вдалеке от них. Сами ворота находятся в восточной части городской стены. Да по дивизиону полупудовых и пудовых «единорогов» выставили за турами перед воротами Нунна, в западной части стены города. В день отъезда Вяземского со компанией, началась артподготовка с установленных осадных батарей, за исключением восточной стены. Вируские ворота, укрепление которых состояло из главной башни, боковых башен и возведенным перед ними рондельем, с парой соседних башен, пока нападению не подвергались, оттягивания от них внимание обороняющихся к другим воротам и участкам стен. Орудийный огонь длился десяток дней, с каждым днем причинял воротным башням и стенам все большие и большие разрушения, вызывая к местам причиненных повреждений пристальное внимание обороняющихся и переброску всех их возможных резервов к местам возможных приступов.
Во время отвлекающей артподготовки, командование корпуса занялось подысканием дополнительных возможностей штурма города. Один из русских беженцев из Ревеля, Василий, работавший в городе каменщиком, поведал о том, что года три назад монахини монастыря Святой Бригитты, расположенного в шести километрах на северо-восток от города, на берегу речки Пирита, при её впадении в Финский залив, наняли его и ещё пару каменщиков для ремонта монастыря. Вот во время ремонтных работ он и нашел в подвале монастыря железную дверь, за которой начинался подземный ход, ведший за территорию обители. Вася пробежал по ходу, пока подземный коридор не ушел под воду. После чего «спелеолог» вернулся назад в подвал монастыря. Но судя по направлению, по которому вел ход, он должен закончиться где-то уже за городской стеной. Вот и отправился десяток «моржей» с оборудованием для подводного плавания и Василием, в качестве проводника.