Пока кованная конница брала под свой контроль ворота верхнего замка, остальные русские войска стремительно занимали Нижний город и городские стены с башнями. Разведывательные сотни, в конном строю захватили ратушную площадь, саму двухэтажную городскую ратушу, под знаменитым флюгером, который держит в руках фигурка воина «Старого Томаса» и находившихся вокруг ратуши, по периметру площади, здание тюрьмы с арестным домом, аптеку, важню, мясные и иные лавки. На самой площади, как обычно во всех европейских городах находился рынок. Занявший не только территорию площади, но захвативший и подвал ратуши, тянущийся под всем зданием. Около четверти всей ширины подвала занимал просторный аркадный ход-галерея, где разрешали торговать в дождливые дни. За аркадным ходом имелся еще и торговый зал, в который торговали в любую погоду. Этот же зал использовался властями города и как зал суда, рядом с ним была камера пыток, куда можно было пройти не только из торгово-судебного зала, но и по лестнице в стене, прямо из зала магистрата, где так же могли проходить судебные заседания. В ратуше разведчики взяли «тепленьким» обоих бургомистров города, большинство муниципальных советников и простых служащих ратуши, последние изображали активную деятельность, что-бы не попасть на городские стене в качестве ополченцев.
Егерским сотням доставлялось брать Большие и Малые морские ворота с обороняющими их башнями, в том числе и знаменитую «Толстую Маргариту». Удару в спину, уменьшенные гарнизоны башен, противостоять не смогли и уже через полчаса над всеми башнями взвились московские флаги, сигнализирующие о переходе укрепления или здания под контроль осаждающих.
Занимать остальные стены на севере, востоке и западе города, с прилегающими к ним городскими зданиями досталось пятитысячной орде башкир, легкую конницу которых и бросили против этих не могущих оказать достойного сопротивления удару с тыла объектов, по причине наличия на них единичных защитников. И спешенные башкиры справились с поставленной перед ними задачей, правда пограбив при этом горожан безбожно.
Уже к полудню подавляющая часть Нижнего города и основные ключевые укрепления Тоомпеа были захвачены русскими. За шведами остались с полдюжины башен Верхнего замка с частью строений внутри замка. Горожане удерживали ворота Харью, Карья и Нунна с обороняющими их укреплениями, небольшими прилегающими участками стены и расположенными рядом с воротами, на территории не превышающей и пятидесяти-шестидесяти метров, городскими постройками. Однако держатся ополченцам и наемным кнехтам оставалось не долго. Находясь под постоянным обстрелом, как с фронта, так и с тыла, в том числе с башен ворот Люхике Ялг и иных башен Вышгорода, они несли существенные потери, не имея возможность нанести врагу адекватный ущерб. Особенно обороняющимся поплохело, когда русское командование, вместе с дополнительными двумя батальонами стрельцов, ввело в город батареи трех и восьми фунтовых «единорогов» и установив их перед позициями ревельцев, буквально засыпали их градом ядер и гранат. Под которым те продержались три часа, а потом, узнав о пленении бургомистров со всем магистратом, захвате ратуши и большей части города с его укреплении, полностью капитулировали на милость победителей, даже не пытаясь, настойчиво, как это обычно происходило, выторговать какие-либо условия сдачи.
Шведы в Вышгороде продержались дольше, до темноты. Даже вступили в переговоры и пытались выторговать себе почетную капитуляцию, с оружием, знаменами и правом свободного выхода из замка и ухода. Однако, после ввода в замок полутора тысяч стрельцов с орудиями и пояснением скандинавам их дальнейшей перспективе, в случае не принятия условий безоговорочной сдачи на милость победителей и напоминания о разгроме деблокирующей эскадры с припасами и десантом, их командование приняло все условия московских воевод. Видимо шведский командующий хорошо знал о количестве имеющихся у его сюзерена судов и представлял, что в этом году Эрик XIV не сможет повторно собрать и направить эскадру для помощи Ревелю и его шведскому гарнизону.
Все вооруженные силы защитников города сдались московским войскам и были, после разоружения, выведены из города и поставлены временным лагерем на мысу, у морского берега. В течении восьми дней все пленные, не большими партиями были вывезены в Нарву и далее вглубь Русского царства. Победа была полной, но сам город и его порт полностью перешли под контроль победителей только к вечеру следующих суток. Которые потратили на зачистку замковых, городских и портовых строений, захват стоящих в порту судов, интернирование или арест их команд. Трофеи достались знатные, но назвать их точную стоимость пока не могли даже подьячие и писцы, приступившие к пересчету и оценки захваченной добычи. Хотя уже и сейчас было видно, что общая сумма монет, драгоценных камней, изделий из золота, серебра, различных товаров, превысить миллион талеров серебром.
И теперь самое время объяснить причины разрушения башен Хеллемана и Мункадетагун после третьего залпа бомб, хотя и начиненных пироксилином, но не могущих так быстро развалить две крепкие каменные башни, построенные с учетом противостояния артиллерийскому обстрелу. Слепцов воспользовался апробированным в Полоцке способом мгновенного разрушения городских укреплений путем закладки, при ремонте башен, пироксилиновых мин диверсионной группой, которую и направил, совместно с Брусиловым, еще в прошлом году, благо знал заранее о своём назначении, в Ревель, под видом немецкой артели каменщиков из Бремена. Прибывшие на немецком «купце», севшие в Бремене дюжина каменщиков, подмастерьев во главе с мастером, не вызвали ни какого подозрения ни у городских властей, ни у шведского командования. Город проводил невиданный ремонт своих укреплений, их модернизацию и строительство новых, и прибытие среди десятка других иногородних артелей, еще одной не вызвало к ней ни какого повышенного внимания. Для ремонта и модернизации вновь прибывшим, после заключения в магистрате соответствующего договора, выделили пару стоящих рядом башен Хеллемана с Мункадетагун и участка стены между ними. А для подсобных работ, передали два десятка арестованных русских, проживавших в Ревеле. Вот и отремонтировали «птенцы гнезда Брусилова» обе башни и стену, заложив в стены подвалов башен и в подошву под ремонтируемым участком стены бомбы, общим весом по три пуда пироксилина, правда не в одном месте, а распределенными на несколько зарядов. Провода для подрыва вывели к стоящему метрах в двадцати, небольшому, но крепенькому каменному домику двадцатилетней одинокой вдове мелкого торговца. Для чего даже пришлось выкопать в доме подвал, в который и вывели все три конца прикопанных проводов. В самом доме вместе с вдовушкой стали жить два «брата» подмастерья из бременской артели каменщиков, скрашивая ей время ночью и дневные часы досуга. Оба «брата», остались проживать у вдовы и после окончания ремонтных работ на башнях и стене, получения расчета и выезда «бременцев» к себе «домой» в Бремен. Артель оставила «братьям» часть своего багажа, в виде сундука с радиостанцией и ручного генератора с парой аккумуляторов для неё. В этом домике, в обществе вдовушки, «братья» и дождались начала осады, а потом и сигнала на приведения в действия зарядов. Которые благополучно и обрушили башни и часть стены в ров, создав для атакующих почти дорогу в город. А стрельба двухпудовых «единорогов» бомбами, начиненными пироксилином, была предпринята для прикрытия «работы» диверсантов. Пусть посторонние наблюдатели спишут взрывы башен и разрушение стены на удачные попадания очень мощных бомб московитов.
Захват башни Хинке прошел, как и планировалось, через обнаруженный подземный ход из монастыря Святой Бригитты. «Моржи» и стрельцы, раздевшись пронырнули десяток метров полностью затопленного хода, выйдя на сухое, достали из непромокаемых мешков, пропитанных каучуком, форму, оделись, вооружились, из них же вытащенным оружием, которое вместе с боеприпасы и другое снаряжение, перетащили в мешках через затопленное место. Без происшествий прошли по остальной части подземного хода, тихонько открыли, ранее уже открываемый спецназовцами дверь и попали в прилично захламленный подвал башни. Поднявшиеся из подвала диверсанты вырезали ополовиненный гарнизон Хинке, а потом стрельцы, пробежав по боевому ходу, преодолели не большое расстояние от башни до воротных укреплений, которые в течении пятидесяти минут захватили, как сами ворота, так и все воротные башни со стоявшим перед воротами рондельем. После перехода ворот в руки «моржей» и стрельцов, ворота были открыты и через них вглубь Ревеля пошли подразделения Нарвского корпуса.