— Федор Павлович, — перебил Логунов, Безродного. — Ты мне общую информацию об обычаях туземцев не рассказывай. Я их за последнее время и так не плохо узнал. Скажи сколько против нас аборигенов выступила, какие их силы?
— Сасквеханноки располагают порядка двух тысяч воинов, вооруженных луками, длинными духовыми трубками, стрелы и дротики, с каменными и костяными наконечниками, деревянными дубинками, каменными, костяными и медными ножами. Часть имеет на вооружении явно европейской выделки ножи, кинжалы, топоры и маленькие топорики, называемые ими томагавки, но из плохого железа. Единицы владеют мушкетами, но пороха мало и на длительный бой видимо не хватит. В качестве защиты используют доспехи из деревянных пластинок, плотно переплетенных бечевками, деревянные или костяные шлемы и большие прямоугольные, защищавшие воина с ног до головы или небольшие круглые деревянные щиты. И хотя это умелые, воинственные и боеспособные бойцы, но не имея тыла, в виде родовых селений, они не могут вести долговременные боевые действия. Но с другой стороны, отсутствие за их спинами собственных деревень, не привязывает этих туземцев к определенной территории. Помощь им может прийти только от родственных племен и родов ирокезов, обитающих на западе, в глубине континента. Там же они могут получить и продукты, и оружие, и подкрепление воинами. Кто из племен окажет им помощь и какое количество воинов-ирокезов присоединится к сасквеханнокам, сейчас сказать трудно. Как, я уже говорил, местные воюют друг с другом часто. Так, что даже близкие соседи-ирокезы, сасквеханнокам помощь вряд ли окажут. Скорее всего прибудут воины дальних ирокезских племен. По предварительным прикидкам, это порядка двух-пяти тысяч человек, смотря сколько племен откликнется на призыв о помощи. Будут месяцев через четыре-пять, не раньше. Соседи алгонкинского и сиуанского языков, помощи «гадюкам» не окажут. Еще с радостью помогут Вахансонакоку, с его воинами, добить «гадов».
— Вот, нам за эти четыре-пять месяцев лейтенант, и нужно решить проблему с сасквеханноками. Желательно перетянуть на свою сторону, хотя бы часть напавших.
— Ну привлечем местных, те же делавары с удовольствием поквитаются с обидчиками. Вскоре найдем, где напавшие затаились и разгромим их. Месяца через два, максимум три, проблему с сасквеханноками решим. А вот как перетянуть на свою сторону? Имеется одна мысль товарищ адмирал-губернатор.
— Слушаю Федор Павлович.
— Формой общественного устройства сасквеханноков и прочих ирокезов, является род. В основе его лежит коллективная собственность на землю, на охотничьи и рыболовные угодья. Поля являются родовой собственностью, обрабатывались они на коллективных началах. Род имеет право на своё особое родовое имя, которым обычно является название животного, птицы или растения. Все взрослые члены рода участвовали в родовом совете. Род избирает и смещает старейшину рода-сахема и военных вождей, и уже через них имел представительство в совете своего племени, а потом в совете племенного союза. В мирное время делами внутри каждого из рода и племени, занимаются сахемы. Род даже может усыновлять пленников или членов других племен, для замещения пропавших и убитых. Все сородичи связаны между собой обязанностью взаимопомощи, защиты и отмщения обид. Так вот, все эти права и обязанности передаются исключительно по женской линии, то есть род у сасквеханноков-ирокезов строго матрилинейным. В связи с этим огромную роль в избрании сахема играет старейшина-матриарх, прозываемая у них овачира. Она собирает совет женщин рода, на котором выдвигается кандидат на занятие места сахема, Который, как правило, был из среды пожилых заслуженных воинов. Сасквеханнококи не имеют постоянного, отдельного военного вождя, даже сахемы не обладают властью назначать военного вождя во время войны. Представители воином выбирают из своего числа, наиболее знаменитого своими успехами воина племени, в военные вожди, только на этот конкретный поход. Но при этом, так же как и при выборе сахема, овачиры могут влиять на результаты выборов. Так вот. Все женщины сасквеханноков находятся в плену у наших союзников, в том числе и все родовые овачиры. Осталось только договориться с Вахансонакоком о передаче нам всех овачир сасквеханноков и приступить к работе с ними. Часть откажется с нами сотрудничать, а часть пойдет на контакт и союз с нами. Вот уже они и перетянут на нашу сторону мужчин и воинов своих родов и племен. Правда кому-то из нас придётся вступить в тот или иной род сасквеханноков, путем усыновления родом. Так это не страшно. Зато получим еще одних, даже не союзников, а подданных его царского величества.
— Так что стоишь, иди выполняй свои предложения. И скажи, что бы вызвали ко мне Павла Валерьевича.
— Кого?
— Моего воспитанника, Поутанского Павла Валерьевича, Пакикинео сына-наследника Верховного Вождя племенного союза поуатан Вахансонакока. Пусть парень сам с отцом поговорить о срочной передачи нам всех захваченных овачир сасквеханноков, да и вообще всех плененных баб с девками.
На чем и закончилась данная беседа.
Итогом предпринятых руководством анклава мер, стал полный разгром и уничтожение большей части отрядов сасквеханноков и переход на сторону русских, воинов почти всех родов племени сконондихаго и части родов других четырех племен. Так, что подходящие отряды дальних ирокезских племен, приведенные посланниками сасквеханноков на помощь, уничтожались по отдельности, по мере подхода, без мобилизации всех подразделений анклава. Кстати разведка немного ошиблась, среди прибывшего подкрепления были воины и соседних ирокезских родов. Что дало основания на ответные визиты в селения этих соседей, воинов поуатан. В результате и сами жители селений, и селения, и принадлежащие роду земли поменяли хозяев.
К концу этого года территория Портивановского анклава расширилась на запад, вглубь материка до пятисот километров и под руку адмирал-губернатора перешли все берега залив Встречи и острова, расположенные в его водах.
В дальнейшем воины бывших сасквеханноков отлично послужили Руси. После того как через десяток лет подавляющую часть самим воинов и их жен с детьми, окрестил в русскую православную веру сам настоятель Портивановского округа отец Семион, бойцов вооружили и экспедировали трофейным оружием с доспехами, обучили и ни кто из туземных воинским отрядам не мог противостоять им. В открытом бою, рослые, крупного телосложения, прикрытые железными кирасами, морионами, поножами с наручами, вооруженные мушкетами и европейским стальным холодным оружием, они легко проламывали любой строй аборигенов, которые в единоборстве не могли почти ни чего противопоставить своим намного более крупным, лучше вооруженным и экипированным противникам. А техники нападения из засад и боя россыпью в лесу, бывших воинов-ирокезов и учить было не нужно. И уже внуки этих воинов, считали себя истинно русскими, православными, практически не владея языком своих предков, хотя и не забывали, поддерживать знания ирокезского языка им было необходимо по служебной надобности. Но в быту им уже не пользовались, предпочитая разговаривать даже между собой по русски. Чему не мало способствовала политика смешанных браков, поддерживаемая администрацией уезда и поощряемая царем.
В период бурь произошло еще одно событие, которое достойное упоминание. Во Флориду пришла французская эскадра под командованием галльского корсара Доминика де Гурга. Видимо по незнанию местных особенностей погоды, французы пришли в самый разгар сезона ураганов, как они сумели добраться до берегов Флориды, не потеряв ни одного корабля, было одним из чудес, время от времени случавшихся в мире. Организовали эту антииспанскую карательную экспедицию во Флориду, гугеноты, в отместку за разгром в 1562 году испанцами, под руководством адмирала Педро Менендес де Авилеса, французского протестантского поселения Жана Рибо, на этом же полуострове.
Дон Педро, сжегший селение, повесил всех взятых в плен в форте Кэролайн гугенотов, оставив для любопытных послание: «Повешены не как французы, а как еретике». За своими заботами, русские власти, в своё время, как-то не обратили должного внимания на факт уничтожения кабальеро Менендесом французских протестантов. Но ответный визит де Гурга во Флориду и взятия его людьми Сан-Матео (бывший французский форт Кэролайн), означал начала войны между испанцами и французами, во всяком случае в Новом Свете. Тем более, что де Гурга, при отплытии, так же перевесил всех плененных испанцев, оставив на них послание для де Авилеса: «Повешены не как испанцы, а как разбойники». Но для «витязей» самым тревожным был факт оказали помощи французам в налёте на испанцев, их давними друзья из флоридского племени тимукуа, во главе с вождём племени Сатуриба. И второй момент тревожил руководство анклавов, «галльские петушки» под это дело обязательно «ошибутся» и прихватят не только испанское имущество, если проворонишь их приближение к своему добру.