Итогом расследование стал сбор доказательств измены в отношении двоюродного царского брата удельного князя Старицкого Владимира Андреевича, князя Ивана Дмитриевича Бельского, князя Федора Михайловича Мстиславского, боярина Ивана Петровича Челяднина-Федорова, епископов Казанского и Астраханского, Рязанского, Владимирского, Вологодского, Ростовского и Суздальского, Тверского, Полоцкого, Нижегородского, Псковского, Юрьевского и Новгородского архиепископа Пимена. А так же многих их слуг и служивых людей. Планы вооруженного мятежа в земщине были разработаны в мельчайших деталях. Согласно плана заговорщиков удельный князь должен был возглавить вооруженный мятеж своих сторонников. А Польский король обязался прислать ему в помощь войска и передать Старицкому во владение все земли, которые будут им отвоеваны у царя. Чтобы ускорить дело, Сизигмунд-Август послал на Русь в качестве лазутчика старого «послужильца» Воротынских, Козлова, ранее бежавшего в Литву. Лазутчик пробрался в Полоцк, где находился Челяднин, служивший городским воеводой и вручил ему письма. (После чего Козлов благополучно бесследно исчез, по дороге от Полоцка до Москвы). Круль Польши Сигизмунд II Август в своих посланиях не только обещал передать князьям и боярам земли, отвоеванные поляками у царя, но и договаривался с ними о выдаче Ивана Васильевич. «Много знатных лиц, вместе со своими слугами и подвластными, письменно обязались, передать великого князя вместе с его опричниками в руки королевского высочества, если только королевское высочество двинется на страну». Такие давал собственноручно писанные показания «пропавший» Козлов.
Нити от московских заговорщиков через Пимена, шли к богатому высшему духовенству и торговой знати Великого Новгорода и Пскова, чьи материальные интересы страдали из-за военных действий, идущих уже столько лет на традиционных торговых путях из России в Европу. Правда вятщие люди Новгорода и Пскова, мечтали перейти под руку не Польского короля, а Великого князя Литовского, передав ему не только себя но и оба города с поселениями и землями, входящих в эти уделы. К сожалению в этом, через Пимена, оказалась замещена и третья группа, из числа приближенных царя из опричников, которую возглавляли отец с сыном бояре Басмановыми, казначей Фуников, печатник Висковатый, царский оружный князь Афанасий Иванович Вяземский.
И опять проблема, как вытащить из числа заговорщиков опричной группы Басмановых. А то они так же, как и Воротынские, признали Константина Илларионовича Басманова своим, хотя и дальним, родственником. Тень негатива от местных Басмановых может упасть на «витязя» Басманова. Пока приняли решение отсечь эту группу от остальных заговорщиков. Просто зачистив людей их окружения Пимена знавших об их существовании. Благо, что Басмановы со товарищами общались исключительно с архиепископом и его людьми. Заодно прорядили окружение самих опричников, от знающих об их связях с новгородским духовенством. И в Новгороде и в Москве часть замазанных в измене слуг и служителей просто исчезли, что-бы появиться, как и их предшественники, номерным заключенным в застенках Петрограда.
23 июня в столицу прибыл воевода Уральского уезда князь Черный-Белый Мечеслав Владимирович со товарищами. И уже через два дня он был принять монархом. Аудиенция происходила в уже знакомом Мечеславу царском кабинеты. Государь был одет просто, по домашнему, в обычную льняную рясу, штаны, из такой же материли и легкие сафьяновые сапожки. Воевода так же оделся как можно скромнее, только-только соблюсти приличие, не порушив княжескую честь.
После приветствий монарха, Черный сразу перешел к делу, ради которого он и напросился на аудиенцию. Но сначала повел речь об прибытие, летом следующего года, делегации дворян Тартарии в Москву.
— Государь позволь прибыть в Москву, по лету будущего года лучшим людям царства Тартарского?
— Это где ты князь такое царство нашел?
— Государь, это нас так гишпанцы за океаном называют. Не стали мы всем рассказывать, что под твоей рукой государь ходим. Для обману схизматиков запустили слух, что мы подданные царя Тартарского, а само царство расположено ещё дальше на восход, чем Московия, где-то за Камнем и Сибирским царством. Вот злато серебро мы с гишпанцев за обиду кровную берем, а к тебе государь у них ни каких обид и нет.
— Хитро. Да наше бояре и приказные уже поди донесли об Вас католикам.
— Так не знают бояре и приказные откуда мы серебро, золото и самоцветы в твою казну везем. Считаю, и мы подтверждают, что это от торговли степной и заводов наших.
— Так боярин Полухин княжеским достоинством мной пожалован за наказание английского королевства. Все знают, что людишек Лизки Английской вы обидели.
— Так мы государь и в Москве и в Европе еще один слух запустили, что боярин Полухин возведен в княжеское достоинство за то, что установил отношения с Тартарским царством и нанял их корсаров для набега на Англию, что-бы отомстить за обиды причиненные людишками англицкими, твоим подданным государь.
— Поверили?
— Поверили государь. И у нас и в Европе. Куда они денутся. Убедительно рассказали и доказательства предоставили.
— Так князь, а зачем посольство то в Москве нужно?
— Так государь, вроде бы месть мы совершили. Всех виновных в истреблении наших родичей жизни лишили. Теперь Руси необходимо с гишпанским королем мир заключать. А с разбойниками монарх гишпанский разговаривать не будет. Хотя уже довели до его ушей, что за океаном не просто морские разбойники шалят, а Тартарские дворяне со своими дружинами во главе с герцогом. Но очень уж обида великая у гишпанского короля и его ближников на Тартарского царя накопилась. Вот и нужно от твоего имени государь предложить мир Гишпании. Якобы помер от мора царь Тартарский со всей своей семьёй и многими жителями. А оставшиеся бояре и дворяне Тартарские решили проситься под твою государь руку. Ты их примешь. И от своего имении, как новый владыка Тартарии, предложишь гишпанскому королю Филиппу II мир и дружбу. Конкретные условия мирного договора государь, после на Ваше рассмотрения предоставим.
— А где ты бояр и дворян Тартарских возьмешь?
— Государь так не всех наших бояр уральских на Москве видели. Пару-тройку найдем неизвестных. Вот они и будут изображать тартарцев.
— Уговорил князь. Согласен. Пуст приезжает «тартарское посольство». Приму ласково-усмехаясь проговорил Иван IV. — И просьбу их уважу.
— Разреши еще государь пару крепостиц заложить, для укрепления власти Руси над степью.
— Это, где и какие собрался ты городки строить?
— Первую на Волге, у начала волока на Дон, назовем Царской Крепостью. Вторую на Дону, у окончания волока, назовем Калач-на-Дону. И третьи — прикрыть волок чертой боярских острогов, для чего раздать земли в округе волока, в дачу служивым людям и наша боярская братчина, берется помощь вновь испоместивщихся боярам построить остроги-усадьбы.
— На Волге крепость заложить дозволяю. На Дону нет. Султан турецкий войной пойдет, если крепость выстроим. А в сиё время, сам князь знаешь, против османов нам не выстоять. То же самое и по боярским острогам-усадьбам вдоль волока. Не время.
— Будет исполнено государь. Хотя турки уже не те, что при предыдущем султане Сулеймане I Кануни. Сынок его Селим II Пьяница, сильно распустил своих визирей, пашей и прочих приказных людишек. Оттого и сила Великой Порты уменьшилась. Но действительно, пока не до такой степени, что бы можно было дразнить константинопольского «зверя». Извини государь, не подумав предложил крепостицу на Дону заложить.
— Вот видишь князь — изрек монарх довольным голосом — и у тебя промашка вышла. Хорошо, что я за тебя и твоих бояр подумал. Хотя об этом городке на Дону не забывал. Чтобы когда время наступить, можно было быстро выстроить эту крепость. Так же запаси лес, камень и иное, что необходимо для строительства острогов, вновь испоместивщимся боярам.
— Исполню государь. Крепость на Волге заложим и для городка на Дону стройматериалы в его верховьях запасем. А для усадебок, на Волге, в окрестностях новой крепости припасем.
— Так и сделал княже.
— И ещё об одном я хотел тебе государь донести один на один.