В этот год, в связи с новгородскими и псковскими событиями, как то не заметно прошла новость о пресечении карантином очередной эпидемии чумы, опять затащенной в Россию из Европы. Но на этот раз, кроме команды чумного парусника, пострадала и одна из рыбачьих деревень в окрестностях Ладоги, у которой бросило якорь зачумленное судно. Благо, что карантинные служащие из Ладоги вовремя спохватились и успели блокировать и деревушку и судно. Из команды не выжил ни кто, из жителей деревеньки, находящихся дома, на момент прибытия чумной «посудины» в их поселения, остались живы трое. Уже через месяц на месте деревенских построек остался один пепел, даже головешки в основном сгорели, от судна так же мало что осталось, немного обгоревшего киля, лежащего на берегу.
Одним из последствий этой эпопеи, стало формирование в Петрограде из числа выпускников университетского медицинского факультета этого года, отряда и отправки его на Северо-Запад страны с запасом стрептомицина, шприцов и игл. Выехавшие в начале сентября из Петрограда, десяток только что выпущенных из альма матерь врачей, под руководством своего более опытного коллеги, с запасами медикаментов и оборудования, уже к середине октября были в Новгороде. В котором и обосновались, став основой постоянно действующего Северо-Западного противоэпидемического отряда Лекарского приказа Русского царства.
Пока внимания Руси было приковано к Новгороду и Пскову в Москву без излишний помпы в начале июля прибыло Великое посольство царства Тартарского. Остановившееся по приезду в столицу в съемной усадьбе. Посольство хотя и называлось Великим, но его численность не превышала и полсотни человек. И уже на второй день после въезда посольства в Москву, по златоглавой поползли слухи, что прибывшие послы приехали просить монарха от имени бояр со дворянами и остальных тягловых сословий о принятии всего царства под его государеву руку. Они даже согласны сменить веру, креститься в православие.
И действительно через две недели в Кремле в Грановитой палате состоялся торжественный приём прибывшей делегации. Трое послов преподнесли государю богатые дары. Особенно восхитили присутствующих меха, темные с седой искрой соболя, черно-бурые, подернутые инеем лисицы, серебристые северные лисы, отливающий огнем мех неведомого морского зверя. Про золотую посуду изукрашенную самоцветами, богато отделанные булатные сабли, рулоны разноцветного шелка, злато и серебряно тканной парчи различных цветов, украшенные золотом, серебром и каменьями седла и прочая конская упряжь. Ларцы с красными яхонтами и лалами, с зелеными смарагдами, с голубыми и синими лазурными яхонтами, солнечными, прозрачно-желтыми тумпазами, и бесцветными, блестящими как капельки воды адамантами. А так же царский штандарт с быком и львом под распростертыми крыльями орла. После чего передали грамоту, писанную на удивление грамотно по латыни. Да и сами послы вели речь на этом языке ушедшей империи. В своей речи старший посол седой мужчина на вид лет пятидесяти, представившийся как патриций и сенатор Гней Домиций Талл, от имени сената и народа царства Тартария, просил Русского царя Ивана Васильевича, принять под его монаршею руку народ и земли Тартарии, в связи с гибелью от «черной смерти» последнего тартарского царя Лиция Лициния Суры, с наследником, родственниками и всем двором. При эпидемии умерли почти все сенаторы и множество других подданных тартарской короны. По окончанию эпидемии, оставшимися в живых сенаторами и патрициями-дворянами, было принято решение проситься под руку Московского монаха. Не последнею роль в этом решении сыграло и дошедшая до них весть, что правители далекой закатной державы объявили себя правопреемниками Старого Рима, взяв в качестве символа государства немного видоизменённого Римского орла. Ведь их предки пришли на свою новую родину несколько веков назад, именно из Великого Рима, когда после окончания большой войны с даками, первая когорта VII Клавдиева Македонского легиона, с приданными отрядами союзников — когорты набатейцев и алы боевых верблюдов, по приказу императора Рима Траяна, пошли по Великой Степи, на восход солнца, преследую бегущий отряд даков, во главе с наследником дакского престола, который после гибели царя Дакии Децебала, сам стал царем. Долго, не один год, шли легионеры и их союзники за даками, оставляя за спиной курганы с погребенными в них погибшими в стычках и умерших от болезней и тягот пути соратниками. Переправившись через множество рек, шесть из которых были очень крупные, на берегу седьмой большой реки, называемой на языке местных племен Ионесси, в переводе значащая как «большая вода», или Улуг-Хем, переводимая как «великая река», на языке третьего народа название звучало как Енся» ям», они наконец догнали преследуемых и прижав остатки даков к берегу реки, истребили их. Выполнив приказ императора. Но на обратный путь у них уже не хватило мужество и на общем форуме оставшихся легионеров и союзных воинов, решили остаться на берегах Ионесси. Выбрали в императоры примипила Либерия Квиента Суру, командовавшего когортой. За три десятка лет они покорили окрестные племена, построили города, создали на реке флот, могущий выходит и в море. И до последнего времени жили, отражая периодические набеги окрестных народов. Несколько раз их царство оказывалось на грани гибели, когда из степи приходили орды кочевников. Но всегда удавалось отбиться, отсидеться в горных и таёжных крепостях, а после ухода кочевников восстановить порушенное. Крайний раз пришлось очень тяжко, когда более трехсот лет назад, узкоглазые степняки в очередной раз напали на царство, разгромили его и не ушли. Только через сто лет, тартарцы смогли выбить захватчиков, но не всех. Часть из них осталась в государстве и с того времени держава получила нынешнее название-царство Тартария.
И вот теперь в истории державы наступил последний этап. Занесенная из степи «черная смерть» выкосила большую часть населения, вместе с царем и его всеми наследниками, оставшиеся не смогут больше противостоять давлению соседей и нижайше просят царя Русского Ивана Васильевича принять их самих и их земли под свою милостивую руку.
Государь выслушал речь посла, прослушал грамоту, зачтенную подьячим Иноземного приказа, осмотрел и принял дары, в том числе и царское знамя. И отпустил послов, назначив аудиенцию для ответа через три дня.
Через три дня, как и было сказано Иваном Грозным, в том же зале, он вторично принял послов и выразил своё согласие на принятия народа Тартарского царства под свою руку и включение земель Тартарии в Русское царство. О чем и выдал послам грамоту. На чем аудиенция была закончена, послы удалились из Кремля. А через пять дней посольство выехало из Москвы к себе в Тартарию.
А из столицы гонец повез царское повеление воеводе Уральского уезда князю Черному-Белому оказать помощь воинской силой новым подданным и оказать содействие в организации каравана монахов и священников, для переезда во вновь присоединенные места. Во втором послание, князю предписывалось назначить людей которые присоединились бы в Астрахани к царскому посольству в Персию. С целью ведения переговоров с шахскими сановниками об организации взаимовыгодной торговли, как описывалось в весеннем прожекте князя на монаршие имя. С этим же гонцов отправилась и грамота Митрополита Макария к архиепископу Уральскому, Ногайскому, всея Сибири и Туркестана Герасиму, с указанием отправить монахов и священников для крещения новых подданных Московского царя и в дальнейшем проведения церковных служб. Благополучно достигнув в августе Петрограда и вручив адресатам предназначенные им послания, он через неделю отбыл назад в златоглавую, увозя в своей сумке ответы на переданные грамоты.