В сопровождение каравану выделили один из полков вновь сформированной третьей бригады пустынных конных стрелков, начав формировать вместо выделенной части другую. Так же, для охраны, сформировали из вышедших или выходящих в отставку в этом году стрельцов, стрелковый батальном полного штата в пять сотен стволов. И из таких же отставников, создали три шести орудийные батареи трех фунтовых «единорогов». Все эти бойцы должны были охранять более трех тысяч рабочих и крестьян с семьями, уходящих на новое место жительства, при огромном обозе, перевозящем помимо семян, продуктов питания и прочих припасов, еще огромное количество оружия и доспехов. Только стволов «единорогов» различного калибра, везли восемь десятков, а к ним порох, ядра, картечь, пули. И это были запасы оружия и брони, помимо находящихся на руках у переселенцев. Каждый мужчина в обозе, начиная с пятнадцати лет, имел хороший доспех, кинжал, бердыш и «сакмарочку», с запасом «патронов» на сотню выстрелов. Кто умел пользоваться, вооружался еще мечем или саблей. Архиепископ Уральский, Ногайский, всея Сибири и Туркестана Герасим, отобрал для похода три десятка монахов и полтора десятка священников, закончивших богословско-философский факультет Петроградского университета в 1568 году, и еще не успевших получить приход. В общем к экспедиции весной следующего года в Тартарское царство караван был собран и вчерне готов.
К августу закончили возведения крепости на берегу Красноводского залива, прикрывающую от Каспия устье Аму-Дарьи-Узбоя. Заодно провели очередную ротацию двух сотен из форта у порога Узбоя и сотни со строительства крепости, вернее уже из самой крепости. Усилив крепостной гарнизон второй сотней стрельцов и артиллерийским нарядом в десять полупудовых и в два десятка восьми фунтовых «единорогов» с расчетами. Естественно завезя в крепость и огневой припас к орудиям и ружьям гарнизона. Морские силы гарнизона так же усилии еще на одну уральской шхуной и теперь экипажи двух шхун могли по очереди нести патрулирование акватории залива.
Более ни каких заметных событий в жизни Уральского уезда в этот год не произошло. Он и закончился традиционно, общем гуляньем на боярском Новом Годе.
Заморская Русь. Январь-май по новому стилю 1569 года от РХ
В этом году устоявшийся порядок общего совещания у командующего флота был нарушен. В первые с момента прихода «витязей» на Тортугу, на совещании не рассматривался вопрос о походе на испанцев. Зато рассматривали вопросы обширного строительства, в основном в Анастасийске, Меднограде, Железограде и образовывавшемуся вокруг металлоплавильного механического заводов, поселка, довольно быстрыми темпами трансформирующемуся в городок, на совещании решили назвать его так же, как его уже называли его обитатели и население округи — Логуновград. Так же много времени уделили проработки планов организации обучения экипажей боевых кораблей в «мирных» условиях. Возникла необходимость еще расширить верфи Порт-Ивана, для чего предписали начать возведение двух дополнительных стапелей с эллингами под строительство фрегатов и флейтов. И напоследок было поручено Логунову спроектировать новый корабль управлением флотом, взяв за основу проект «Паллады», которая уже стала стареть, все таки древесины была взята высушенная не со строгим соблюдением правил подготовки бревен для строительства долговечных океанских кораблей.
Пришло время продемонстрировать местным колониальным властям и Мадриду «реальную смену власти» у тортугцев, не зря ведь в прошедшем году разыгрывался спектакли в Грановитой палате Московского кремля, о приёме в Русскую державу новых земель, царства Тартария. О чем до европейских монархов, а так же до владык Турции и Персии уже донесли послы, или иные доброжелатели. Тем более подыграли московскому спектаклю и в Новгород-Испанском, объявив в январе траур по безвременно почившему монарху Лицию Лицинию Суре, со всеми своими наследниками и всем родом, а так же множеством сенаторов, патрициев и простых людей. О чем, опоследовательно и из разных источников, довели до всех благородных пленников, подтвердив потом эту информацию в частных беседах. Для поддержания правдоподобия легенды, траур продержали до марта месяца, когда за часть пленников, из Азорского рейда, привезли выкуп и их отпустили. Отпустили и остальных кабальеро, из «Багамского перехвата», за которых выкуп ещё не поступил, взяв с них слово чести о выплате долга за свою свободу. Держать пленников дальше было излишним. «Спецконторы» взяли с этих партий полонянников все что могли. Часть денег с них получили, при этом, тартарские дворяне продемонстрировали своё благородство, отпустив часть идальго без внесения выкупа, под слово благородного человека о возвращения долга за свободу позже. Да и набеги в этом году на суда и поселения конкистадоров, по указанию нового монарха, царя Московитского царства Ивана IV, не проводились, о чем так же довели до пленников «сторонние» люди и потом подтвердили в частных беседах дворянина с дворянином любезные хозяева, с пояснениями о причинах такого приказа нового государя. Для усиления воздействия на Мадридский двор, вместе с Новгород-Испанскими пленниками, отпустили и падре Себастьяна с его пятеркой монахов, привезенных из Порт-Ивана, в котором они содержались с момента их захвата на территории Флориды, в отместку за организацию набега на земли русского материкового анклава. Объявление траура по умершему царь и его семье, иезуиты наблюдали и в Порт-Иване. По доставлению в Новгород-Испанский, падре Себастьян удостоился аудиенции нового наместника, уже царя московитов, который прямо высказал старшему иезуиту предложение нового монарха о заключении мира между Испанским королевством и Русским царством. Добавив, что бывшие руководители флота и тортугского поселения бывших тартарцев, новый государь отстранил от должностей и сослал в отдаленный уезд, находящийся на границе его царства. В свою очередь боярин Сенявин, новый наместник московитов, пообещал, в случае заключения мира, оказывать помощь испанским властям, силами находящегося под его командованием флота, в отражении пиратских набегов английских еретиков, французских отступников от строгости католической веры и прочих любителей легкой наживы за счет испанской короны. В результате весной 1569 года, почти все пленники, из числа подданных их Католического Величества, содержавшиеся в заточении у тартарцев в Новом Свете, ушли на судах очередного «Серебряного флота» в метрополию. И это был единственный конвой из колоний за последнею дюжину лет, на который обитатели Тортуги не охотились, а наоборот даже охраняли его до выхода последнего судна, входящего в эту объединенную армаду из «Багамского пролива». Для чего было выделено два дивизиона легких фрегатов, восемь кораблей и один дивизион тяжелых фрегатов, в четыре боевых единицы. К счастью для гипотетических пиратов, ни кто на охраняемые суда не покусился.
Но флоту стоять без дела вредно, и линкоры, фрегаты и галеоны с каравеллами вышли в море на учебу. А в Порт-Россе, Порт-Иване и Рюрике-на-Тобаго начались строительные работы по возведению помещений для размещения радиолокаторов, шесть экземпляров которых на ламповой основе собрал в Петрограде Крупнов со своей группой, и три из них обещали отправить в основные города русских анклавов за океаном с весенним рейсом клипера. Согласно решения совета в Порт-Иване в феврале началось строительство еще пары стапелей с эллингами для строительство фрегатов и флейтов. Кроме того в мае на Тортуге, был выстроен форт на рукотворном острове прикрывающем гавань бухты Десантная от пролива Тафтя, и началось внутреннее благоустройство укрепления, в виде возведения в овале фортовских стен казармы, домиков коменданта и офицеров, вооружение, пока безоружного форта, крепостными «единорогами» калибром от двухпудовых по восьми фунтовых.