Пару дней пехота и артиллерия победителей простояли на месте боя. Вылавливали разбежавшихся вражин, собирали трофеи, хоронили своих и чужих павших. Хотя и в разных могилах, но не дело тела людские, пусть и татар, оставить на потребу диким зверям и воронам. Оказывали помощь раненным, в первую очередь своим, во-вторую лекари пользовали и басурман. Правда в основном с легкими ранами. Всех тяжелораненых, стрельцы и крестьяне из окрестных деревень, созванные для уборки трупов и их похорон, оказали помощь на месте, ножом по горлу.
Общие потери русской армии составили почти десять тысяч погибших, в основном потери понесли наемники, более восьми тысяч человек, да пораненных немчинов было пять с половиной тысяч. А всего попали в лекарские руки почти восемнадцать тысяч воинов. Основные потери русские понесли при атаке татарами нижнего «Гуляй города» и в последний день, когда бежавшие в паники враги, стоптали пару редутов вместе с их защитниками. И надо же было Воротынскому старшему усилить крайние редуты левого фланга отступившими с передней оборонительной линии малого «Гуляй города» наемниками. Вот и понесли они повторно большие потери от врага.
Потери татаро-турецкой орды были значительно большими. Только убитыми за все время сражения на месте боев собрали почти шестьдесят тысяч, да в плен попали почти двадцать пять тысяч. А сколько их потонула в болотах, упало в реку или ушли в окружающие поле битвы дебри леса, в которых и умерли от ран или ослабнув, от зубов и когтей диких зверей.
Добыча победителям досталась огромная. В ханском обозе, только монетой, золотыми венецианскими цехинами, взяли восемь тысяч. Огромное количество драгоценностей и не только у наложниц хана, но и в его сундуках. Золотую, серебряную, фарфоровую и стеклянную посуду, со вставленными самоцветами. Дорогостоящее оружие и доспехи, дорогое конское снаряжение, шелк, парча и прочие не дешевые, престижные ткани. Подобное содержание обозов, но чуток победнее, было и у других мурз и ханских вельмож. Про простое оружие, как огнестрельное, от янычар, так и холодное, брони, табуны запасных коней не стоит и описывать. Но взятые четыре десятка целых, пригодных к стрельбе турецких пушек, и огромное количество пороха, в полторы тысячи пудов, с большим количеством уже готовых ядер, все таки заслуживает упоминания, тем более сведения об этих трофеях попали в летописи Русского царства. Естественно сразу вывезти всю добычу было не возможно, а уходить на преследования остатков вражеской разгромленной орды было необходимо. В связи с этим на охране трофеев оставили легко пораненных товарищей, в том числе и из числа наёмников. А основные силы армии стали собираться покинуть место сражения.
На третий день, похоронив убитых, развезя по городам раненных, передав пленных и пристроив трофеи под надежную охрану, русская пехота с артиллерией, в том числе и с тяжелыми пудовыми и двухпудовыми осадными «единорогами», прибывших под вечер второго дня стояния на «костях», вышла в дальний поход по набитому самими крымчаками Муравскому шляху на Крым.
Вырваться в степь смогли еще порядочные силы степняков. Ведь не все они шли в бой пешими. Резервы были на конях и они смогли, хотя и с огромными потерями, но порваться через русские позиции, загатив топи, берега и русла окружающих поле брани речушек и ручьев телами своей пехоты и более неудачливых товарищей. Но и вырваться в степь не означало спасения. Нечестивые казаки перехватили традиционные пути набегов на Русь и возвращения с неё.
Во всех важных точках, у переправ, водопоях, на всем протяжении Муравского, Бакаева, Изюмского и Кальмиусского шляхов, стояли заставами отряды днепровских да донских казаков с полками этого неверного сына собаки атамана Подопригора и проклятых Аллахом московитских бояр с Яика. Вот и приходилось доблестным воинам Аллаха уходить по степи, где добыть воды, не только для себя, но, что важнее для коня, было очень проблематично. Да и уйти на одном уставшем коне от преследующих тебя продавшихся руссам таких же кочевниками из башкир, казахов, калмыков и даже далеких туркменов, идущих по твоим следам о двуконь, а то и с тремя конями, да не утомленных битвой с последующей скачкой по полю сражения, унося своего хозяина от вражеских клинков. И уже на вторые сутки преследования, даже самые выносливые кони под беглецами стали падать. А пешему уйти от конного в степи было невозможно. Вот и садились не состоявшиеся «хозяева» русских городов и деревень на землю, рядом с павшей лошадью, либо с живой, но предельно измученной скотиной, отбрасывали от себя оружие, закрывали глаза и обхватив голову руками, ожидали смерти. Которая не заставляла себя ждать, от руки такого же степняка, только пошедшего на службу к русскому царю. Но истины ради, стоить отметить, что приличное количество, из числа сбежавших в степь, смогли избежать смерти. Не зря уральские бояре разъясняли вождям нанятых ими отрядов степняков, что за живых и здоровых пленников, они заплатят серебром. Для шахт, карьеров и строительства дорог с каналами опять понадобились работники. В итоге пришлось уральским боярам, держа слово, раскошелится более чем на пятнадцать тысяч серебряных ефимков-талеров, за проданную наемными степняками живую добычу, по цене одна серебряная монета за пару тушек ясыра. Но более двадцати тысяч степных «шакалов»-людоловов, так и исчезли на степных просторах без следа, ни когда не вернувшись к родной юрте. Все турки и черкесы, кто пришел завоевывать Русь, остались на ней в качестве удобрения или обельных холопов. Из ногаев добрались в свои кочевья живыми едва ли семь сотен воинов. К Перекопу вышли, кроме самого хана Девлет-Гирея с его нукерами-телохранителями и части свитских, еще порядка двадцати тысяч всадников.
Не забыли победители и о трехтысячном чамбуле резвившегося в степи перед городом Белева. Да и как об них забыть, когда вмести с ними не спеша, но неотвратимо, не подставлялась под крупнокалиберные пушки со стен Белева, разрушали вал с рожном адские создания, нечестивые земляные големы, руководимые их создателем, злокозненным басурманским колдуном Менги-нукером. Вот и озаботились этим отрядом, и персонально колдуном Менги-нукером «витязи». Решением внутреннего суда «витязей», бывший председатель российского Санктпетербургского клуба реконструкторов «Ливонский крест», Александр Тирц, за измену русскому делу, был приговорен к смерти. Для исполнения приговора и был откомандирован в Белев, как только информация о появлении земляных монстров достигла бывших реконструкторов, лучший снайпер «витязей», Белых, со своими боевыми холопами. Для приведения судебного приговора выделили Георгию одну крупнокалиберную снайперскую винтовку ОСВ-96 с боезапасом. И уже на второй день после прибытия Белых удалось исполнить приговор.
Тирц не опасаясь огня русского оружия, максимальная дистанция поражения им была за прошедшее время вымерена неоднократно, управлял своими созданиями сидя в седле на коне, хотя и в окружении изрядного отряда конных татар, но совершенно открыто. Вот этим и воспользовался Георгий, всадив с дистанции в 1005 метров две 12,7 миллиметровые пули в грудь ренегата.
Пара тяжелых пуль, попавших в цель с миллисекундной разницей, в прямом смысле вынесли из седла огромное тело Менги-нукера, бросив его на землю. Входные отверстия на груди, хотя и были большого размера, но смотрелись как просто дырки в стальной нагрудной пластине кирасы. Зато на спине, которой почти и не стало, пули натворили делов, прежде чем покинут тело, бывшее при жизни кандидатом физико-математических наук Тирцем. Видимо попав в ребро и позвоночник, пули не просто пробили их, а умудрились выломать их и выбив кусок кирасы на спине, вынести эти обломки костей на остатки кирасы. Так что попытки наложницы-шаманки Менги-нукера, попытаться оживить своего господина заранее были обречены на провал, и естественно не увенчались успехом. Тем более, что поддерживаемые, только злой волей колдуна исчадия ада, тут же, после смерти их создателя, развалились на безобидные кучи глины и песка. А последовавшая через час вылазка гарнизона Белева, с прибывшими в город кавалеристами с далекого Урала, обратила в бегство блокирующий город отряд степняков. В результате чего Белых и его боевым холопам достался в качестве добычи шатер Менги-нукера, с его трупом и наложницей-шаманкой. И уже через день, забрав все свои трофеи, Белых со своей сотней выезжай из Белева на Урал, своё задание он и его люди выполнили.