Мы вышли на тропы косуль и вдалеке услышали громкий трубный звук.
– Это кричит самец косули, предупреждая свой клан об опасности, – разъяснил егерь.
Пройдя еще немного, в высокой траве мы увидели косулю, стоящую к нам спиной. Она долго смотрела в обратную сторону, как будто кого-то ждала. Недолго думая, мы с егерем сумели подкрасться к ней близко, потому что она не слышала нас.
– Я зайду в массив, а ты стой здесь, не шуми! – шепотом приказал егерь, заряжая ружье.
Как загипнотизированный, я уткнулся взглядом в застывшую спину косули цвета ржавчины. «Почему она не уходит, – волновался я. – Кажется, егерь собирается выстрелить». Очарованный окружающей магией, я не решался в этом признаться себе. Вдруг увидел еще два маленьких ржавых пятна, приближающихся к косуле. Очевидно, это были ее дети. У меня громко застучало в груди, и только я успел что-то предпринять, услышал выстрел. Косуля мгновенно завалилась в траву, а сеголетки приблизились к ней. Подбежав, они начали обнюхивать мать и дрожали всем телом то ли от испуга, то ли от нерешительности. Они слегка отбежали, когда мы подошли.
Я почувствовал, что и мои ноги стали подкашиваться. Впервые я начал отчитывать егеря, обвинив его в жестокости и непрофессионализме. Меня трясло, а очарование этим человеком таяло, как зловещий дым. Тимофеич оправдывался тем, что, целясь в косулю, не заметил бегающих рядом сеголеток.
– Я не увидел их, – сказал егерь, разводя руками. – Если бы знал, стрелять бы не стал.
– Почему она не услышала, как мы к ней подошли?
– Потому что мы подобрались к ней с подветренной стороны, – раздраженно ответил он.
И на этот раз у егеря нашлось свое объяснение. Но если раньше его лесные «гипотезы» восхищали меня, то теперь я сожалел, что он снова оказался прав. Я был разозлен на егеря, и впервые мне захотелось взять в руки ружье, чтобы направить на этого человека. А нежно робкие создания – дети косули, долго и непонимающе смотрели нам вслед, когда мы с егерем тащили к мотоциклу кровавое тело их матери на брезентовом покрывале. Часто оглядываясь, я задавал себе вопрос: как мог стать соучастником этого?
– А если бы мы подошли по ветру, то она бы нас почувствовала? – не унимался я.
– Да, – подтвердил егерь.
– Зачем вы вообще решили в нее стрелять? – я оглушил его своим криком.
– Да черт его знает!
В ту минуту до меня дошло, что этот человек безнадежен. Оттого, что чувство жалости и особой любви к обитателям леса, о которой он так много рассуждал, в нем выместила многолетняя привычка стрелять в то, что убегает. Да, между егерем и зверями была некая тонкая связь, но это было не лучше отношений хищника и жертвы.
– Зачем я только поехал с вами!
Я впервые пожалел, что связался с егерем.
– Почему вы тогда не повалили лося, который нам встретился? – вызывающе спросил я, когда уже сидел на траве посреди цикория.
В тот момент егерь дрожащей рукой выкуривал сигарету.
– Ты видел, какой он крупный? Что я с ним стал бы делать? – выкрикнул егерь, пронзая лесную гладь шероховатостью голоса.
– А что вы будете делать с ней?
– Глупый вопрос, – отрезал он.
Я был уверен, что сейчас мы отправимся назад, в деревню, но к ужасу для себя услышал новый план.
– В час дня солнце стоит на юге. Скоро дойдем до поселения барсуков, там два моих капкана, – сказал егерь твердо.
– Разве нам не пора уже возвращаться?
– Я сделал еще не все.
– Сделаете потом, – настаивал я.
– Потом уже не будет. Я не скоро теперь приеду сюда, – странным голосом произнес он.
Полчаса спустя, осмысливая происходящее, я еще больше почувствовал себя виноватым. Окружающая магия перестала радовать меня, словно я был уже не достоин ее после того, как грубо вмешался в ее хрупкую структуру. Казалось, этот Остров погрузился в зловещую тишину, предчувствуя что-то еще. За то время, пока егерь пытался вспомнить место, где поставил капканы на барсучьей тропе, мы не обмолвились ни словом. Кажется, он сам был немного потерян и выглядел так, словно утратил прежнюю бодрость. Все же я покорно шел за ним, а сердце мое было неспокойно.
На развилке тропы мы обнаружили помет барсуков и раскопанные корешки. Следуя тропе, нашли место, где егерь поставил капканы на барсуков. Оказалось, в один из них барсук попался когтями. Я ужаснулся – по длине они были с мой палец! Быть может, он уловил запах железа и выдернул лапу, но не до конца. Барсук изо всех сил старался вырваться и бессильно копошился в земле. Он испугался еще сильнее, когда мы подкрались к нему, и замер от ожидания. Мне было жаль его.